– Дом на шесть семей, сейчас занято четыре квартиры. А вон те окна, – риэлтор показал в сторону клена, – ваши два посередине.
И первым вошел в подъезд. Макс задержался ненадолго, потрогал удивительно красивую решетку перил и двинул следом. После яркого солнца не сразу сообразил, где находится, потом глаза постепенно привыкли к полумраку. Подъезд уже не походил на склеп, хотя был довольно темный и тесный, да еще и стены выкрашены темно-синей краской, наводящей тоску. Но было довольно чисто, огромное окно на площадке даже кто-то протер от пыли, ступеньки из гладкого камня стерлись по краям, и Макс с непривычки поскользнулся.
На втором этаже коридор расходился в обе стороны, вдоль стен стояли велики, шкафы, множество коробок и даже стеллаж с книгами, ну чисто библиотека. Квартира оказалась в середине коридора, дальше шли еще две двери, на одной висел здоровенный замок, вторая, казалось, была приоткрыта. Макс следом за риэлтором вошел в свое будущее жилье. Вид почти не отличался от фотографий на сайте и от описания: и холодильник имелся, и старый телевизор, и плита в кухне, и газовая колонка, и все это работало. Ремонт, правда, был чисто символический, зато на полу отличный паркет «елочкой». Макс потрогал край отклеившихся обоев, риэлтор пожал плечами.
– Что вы хотите за такую цену. Можете сами переклеить, на свой вкус.
«Еще чего, деньги тратить», – Макс подошел к окну. Широченный подоконник весь в пыли, окна еще деревянные и, надо думать, зимой тут от холода мало не покажется. Вид был хорош: на пустырь и лесополосу за ним, вдали бежала электричка, отсюда она казалась совсем маленькой. Послышался дальний гудок поезда, такой завлекательно-романтичный, ему вторили неугомонные лягушки. «Через год меня здесь не будет», – Макс повернулся к риэлтору.
– Беру.
– Отличный выбор. Документы готовы, можем проехать в офис.
В коридоре навстречу ковыляла старуха, что недавно сидела на лавке. Невысокая толстая бабка в пестром халате заняла весь проход и шаркала неторопливо, стучала о плитки пола тяжелой палкой. Макс и риэлтор прижались к стенке, бабка поравнялась, строго глянула на обоих и поползла дальше. Добралась до двери напротив квартиры Макса, исчезла внутри, загремел замок.
Сделку оформили через два дня. Макс забрал ключи и документы на свое жилье, усмехнулся, прочитав их еще раз: не о том мечтал, не так представлял себе новый дом, но, видимо, судьба начать с низкого старта. «Это всего на год», – повторил он и поехал в Москву за вещами.
Вскоре оказалось, что быстрые комфортные поезда хотят в Заборск лишь несколько раз в день, после семи вечера их уже нет, и добираться пришлось на обычной «собаке». Народ ехал разный, от клерков в костюмах до мужичков в подпитии и огромных рыхлых как пельмени баб, что вдвоем едва умещались на сиденье для троих. Позади Макса устроилась такая парочка «пельменей», они начали жрать еще на Ярославском вокзале и спустя час после отправления никак не могли остановиться. Напротив сидел пельмень поменьше, низкорослый, с черно-рыжей челкой и кривыми стрелками на злых глазах. «Пельмень» держала под руку не очень трезвого мужика, лысоватого, давно не мытого, в мятой нечистой одежке. Мужичок сосал пивко из пластиковой баклажки и пялился на высокую блондинку, сидевшую через проход. Та читала толстую, по виду еще советских времен издания книгу и на мужичка внимания не обращала.