– Газом пахнет, – сказала она, – проверьте.
И закрылась в своей конуре. Витька выругался.
– Нет, ну ты понял? – он повернулся к Максу. – Пахнет ей, видите ли. Глюки от старости…
– Доживи до моих лет, тогда посмотрим, какие у тебя глюки будут, – раздалось из-за неплотно прикрытой двери. Витька зажал ладонями рот и втянул голову в плечи.
– Пошли посмотрим, – Макс надел футболку и вышел на площадку, втянул в себя воздух. Самые обычные запахи, как всегда: старое дерево, сырой камень стертых ступенек, пыль ну и перегаром слегка, от обоих. Витька поднялся к закрытой двери на чердак, припал к замочной скважине, то нюхал ее, то смотрел внутрь, потом пнул на прощание и сбежал на площадку.
– Ничего, – буркнул он, – пошли вниз.
От удара стекла звякнули особенно жалобно, пыль со старой рамы полетела во все стороны. «То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны». Макс обогнал Витьку и оказался на первом этаже. Тут было потише, грохотало не так сильно, звуки «бомбежки» сюда почти не долетали.
– Что творят, уроды, – сквозь зубы бормотал Витька, – скоты, а не люди. Все жрут, жрут, когда только нажрутся…
Во двор влетела «приора», шансон из динамиков, казалось, сейчас разорвет их в мелкие клочки. Водитель надавил на сигнал и держал так с минуту, отдохнул немного и снова врубил «сирену». Из своей квартиры выскочила сгорбленная Анька, снова в облегающем платье, на каблуках, размалеванная, аж на себя не похожа, с крохотной золотой сумочкой через плечо и побежала рысцой к «приоре». Плюхнулась на заднее сиденье, машина резко взяла с места и убралась ко всем чертям, подняв напоследок волну грязной воды.
– Рано она сегодня, – Витька потер щетину на щеках, – клиент, что ли, попер…
– Клиент? – Макс повернулся к нему. Витька мотнул башкой.
– Ну. На Ярославку сейчас ее поставят или сразу в сауну. Детей-то кормить надо, вот работает Анька, старается.
Медленно, как до породистого эталонного жирафа дошел смысл Витькиных слов. Лицо, видимо, при этом сделалось у Макса такое, что Витька фыркнул.
– А ты думал, на что баба одинокая, да еще и с двумя прицепами, живет. Дал бог зайку, даст и на лужайку, типа…
Снова грохнуло, стекло на втором этаже раскололось, осколок упал на пол и разлетелся вдребезги. Макс и Витька одновременно глянули вверх, потом друг на друга. «Не отвяжутся», – крутанулось в голове. Не вышло у депутата по-хорошему, будет измором теперь брать, кто ж такую долбежку выдержит. Значит, счет уже на дни идет, даже не на месяцы…
Витька проскользнул вперед и пошел по темному коридору. Миновал Анькину дверь, откуда доносились мерзкие голоса мультяшных персонажей, прошел до тупика со счетчиками на стене и старым ведром с каменевшим песком, невесть когда и кем там забытым. Подергал за ручку свою дверь, двинул обратно. Макс пошел в другую сторону, в необитаемую часть дома. Тут было темно, лампочки отсутствовали, под ногами хрустел песок, и летали какие-то мелкие твари, потревоженные вторжением. Особенно отчетливо пахло сыростью и гнильцой, к ним примешивался удушливый резкий запашок, еле уловимый, но все же отчетливый.