– Ползет, сволочь, – пробубнил Витька, – кинуть бы чем…
– Один? – Макс из своего укрытия ничего не видел, прикидывал, как ловчее перебежать к другому краю крыши и поглядеть, что там творится. Если прутся с одной стороны, причем, открыто, то с другой уж точно парочка бандитов притаилась.
И только примерился, только собрался перед рывком, как Витька выругался вполголоса, поднялся на ноги и двинул к люку на чердак, по пути прихватив монтировку.
– Приперлась шалава, – бросил Витька на ходу, – пошли дверь закроем. Там ведро с песком сто лет уже стоит, дверь припрем изнутри. Если кто полезет, то от грохота и покойники с нашего кладбища разбегутся.
Макс глянул вниз: вдоль лужи брела Анька, качалась, как от ветра, и без конца поправляла то платье, то волосы, приглаживала их и то ли напевала что-то, то ли говорила сама с собой. Пьяная в хлам, как оказалось вблизи, непонятно, как вообще дошла по брусчатке и ноги себе не переломала на этаких каблучищах. Правый заметно подкосился и норовил отвалиться, пока Анька взбиралась по стертым ступеням, держась обеими руками за перила.
– Пьяная мать – горе в семье, – Витька взялся за ведро с песком, поволок к выходу. Макс пропустил Аньку вперед, та слюняво улыбнулась и последним броском доставила себя к нужной двери, заколотила в нее носком туфли.
– Лиза, Димочка, откройте! Я вам покушать принесла! – дверь приоткрылась, Анькин выводок заверещал, завизжал, на площадке стало шумно и тесно. Мальчишка отталкивал сестру и тянулся к матери, Анька привалилась спиной к стене и копалась в крохотной сумочке, вытащила оттуда полосатую сине-красную конфету на палочке. Пацан подпрыгнул, выхватил сладость и убежал в квартиру, девчонка заорала так, что у Макса уши заложило. Анька погладила ее по голове, присела рядом на корточки:
– Лизун, не плачь, у мамы еще есть…
– Детям вредно сладкое, – это подтянулась бабка, – тем более на ночь.
Она вышла на шум и смотрела сверху вниз через перила. Показалась Настя и сразу пропала, послышался шорох ног по ступенькам.
– Анька, ты, что ли в детсаду на утреннике работала, или с вами теперь кондитерскими изделиями расплачиваются? – Витька аж побагровел от натуги и оставил неподъемное ведро в покое. Монтировка выпала из-за ремня штанов и с грохотом покатилась по каменному полу. Успокоившаяся было девчонка снова заорала, теперь от страха. Анька целовала ее, оставляя у той на лице размазанные ярко-розовые пятна.
– Девчонки любят марафет, но жить не могут без конфет, – Настя на Аньку даже не взглянула, прошла как мимо пустого места. – Вы чего делаете? Это зачем?