Лейтенант быстро корявым почерком писал то, что говорил Макс. Послышался треск рации, с улицы посигналил «уазик». Полицейский принялся собираться, сгребал в папку бумаги.
– Ее детей подобрали на станции, они воровали у пассажиров еду и деньги, милостыню просили. Где их мать, не знают, вчера нашли на путях изуродованное тело женщины, возможно, это их мать. Была то ли пьяная, то ли под веществами. Экспертизу пока не проводили, возможно, это она. Сюда завтра наши сотрудники подъедут, квартиру осмотрят. Не трогайте ничего.
– Мы не трогаем, – Макс пошел провожать лейтенанта. В коридоре со стен начала обваливаться штукатурка, полицейский потрогал пальцем обнажившуюся дранку, глянул на Макса. Тот вздохнул, развел руками:
– Стройка, все же законно, да?
Лейтенант отвел взгляд и заторопился вниз. Макс догнал его, придержал за рукав и показал в сторону коридора, где за одной из дверей тише мыши сидел Витька.
– Вон там ее квартира. А детей теперь куда?
– В приют, потом в детский дом. – Лейтенант вырвался, глянул на обгоревшую стенку, перепрыгнул битый кирпич и был таков. Едва «уазик» укатил со двора, из квартиры вылез Витька, Макс рассказал ему про Анькиных детей и неизвестно чей женский труп на «железке».
– Туда им и дорога, – буркнул Витька, – один фиг ничего путного из них при такой матери бы не выросло. Бабу Надю жалко, а их нет, веришь?
Старуху увезли вечером, белая с глухими окнами «газель» приехала в одиннадцатом часу. Толстые, похожие друг на друга мужички сноровисто завернули тело в одеяло и унесли, погрузили в машину. Та врубила дальний свет, тронулась с места, заехала в лужу, потом выбиралась оттуда, подняв фонтан грязной воды, потом укатила-таки к мосту, пропала там. Стало очень тихо, дом будто вдохнул и так затаился, ветра не было, трава не шевелилась, лишь трещали оттуда кузнечики и прочая мелкая живность, с реки подползал туман. Электрички гремели где-то далеко, точно вполсилы, небо заволокло тучами, по границе неба и леса полыхнуло синим, и снова все успокоилось. Витька сел на верхнюю ступеньку, Макс устроился рядом. Было уже очень темно, из открытой двери подъезда падало совсем немного света, тянуло сыростью.
– Ты не знаешь, как ее фамилия?
Неподалеку что-то зашуршало. На едва освещенной стене показался здоровенный таракан, он непринужденно топал по стенке и водил усами. Витька хлопнул в ладоши, таракан притормозил, повел башкой по сторонам и двинул дальше.
– Плохи наши дела… Нет, не знаю. Она же тут недолго прожила, здоровалась всегда, потом попросила как-то в аптеке кое-что купить. Я купил, а фамилию не спрашивал. Помянуть надо.