— Дима, как у вас получается быть чистыми от ВИЧ? Половина гастарбайтеров Степ-нограда — наркоманы.
— Вазелин раз и навсегда повелел пресекать ВИЧ. Когда выявляется зараженный, его быстренько отправляют на небеса. Кто тонет в реке или ванной, кто вываливается из окна высотки, кто лезет в петлю от «тоски по дому». Получается без криминала. У нас такой принцип: наркоманишь — наркомань (нам же надо на этом бабки поднимать!), но оставайся чистым.
— Безнравственно все это…
— Конечно. У нас не баптистская секта, а крутая организация, которая со временем еще наберет ох какую силу! Где же этот поганый Член?
На втором этаже Члена тоже не было.
Члена нашли в малюсенькой комнатенке, где хранились старые провонявшие плесенью матрацы. Он сидел на стопке матрацев и рыдал. Демон влепил ему пощечину. Сейчас он не походил на всегда улыбчивого, доброго парня. Вообще, за последний день Сергей уяснил, что Демон имел внушительный вес в организации Вазелина.
— Заткнись!
— Ы-ы-ы-ы, — давился соплями Член.
— Заткнись, гад! Дешевка! Слякоть!
Член, подрагивая, вытирая кулаками глаза, икая, начал испуганно успокаиваться.
— Все, Харви, успокойся и внятно расскажи: почему тебя и Пепса хотели выцепить люди Паши?
Член молча моргал. Демон ждал, потом вытащил из кармана айфон, набрал нужный номер.
— Алло, это я. Нашел… К заводу? Понял.
Убрав айфон, Демон сгреб за шкирку Члена и рванул с матрацев.
— Пошли. Шеф требует.
— Не-е, не пойду.
— Пойде-о-ошь. Сережа, помогай.
Сергей и Демон подхватили упиравшегося Члена под мышки и, словно мешок, поволокли по коридору. Бычий Член дергал ногами, стараясь тормозить, но его подошвы скользили по бетонному полу.
Жильцы общежития испуганными взглядами провожали Члена, словно приговоренного к смерти. Сергей терзался любопытством: что эти два скота натворили, что так сильно рассердили братву Паши Степного, а потом и своего босса Вазелина?
Бросив Члена на заднее сиденье «десятки», не щадя машины, рванули со двора. Движок ревел. Оглядываясь назад, Демон серьезно спросил:
— Что сотворил, ублюдок? Пепса убили на хрен!
Член вздрогнул, стал смотреть в окно, потом вдруг резко, визгливым голоском закричал:
— Шалаву одну опустил!
— Какую шалаву?
— Дочь профессора Устинова. Он мне пару влепил за пропуски, мразь. Урод! Козел! Мы с Пепсом к нему подвалили, унижались — нет, он принципиальный. Мы тогда его курву выцепили на улице, надавали пощечин и стали бабахать в подворотне. Она стонала на весь двор, аж папашка услышал. Выскочил в одних тапках, фуфел, стал орать, ментами грозить. Его сучка свернулась в комок, ревет. Устинов орет: «Вы отчислены! Вам хана!» Ну, Пепс не выдержал, врезал ему кулаком в нос. Устинов упал. А Пепс говорит: «Не убивать же козла теперь! Мы так сделаем, что он у нас на коротком поводке остаток жизни будет! Сам дочь свою к нам водить станет и красные дипломы оформит!» Содрал с него штаны от пижамы и впер ему.