– Они понимают, что это, – догадываюсь я. – Знают, что это ловушка. Они не зайдут сюда.
– Ну и ладно. Вылезай, – командует Рен, и я слышу, как он напряжен.
Не сводя глаз с существ, я медленно завожу руку за спину.
Как только я начинаю двигаться, они отпрыгивают. Это происходит так быстро, что я вижу только их сияющие в темноте бледные тела на расстоянии пары метров от дома. Они тревожно переговариваются друг с другом. Я была права. Они понимают, что мы делаем. Они знают, что случилось с их собратом, и боятся этого.
Значит, если хотим их поймать, нам придется заставить их забыть о собственном страхе. Перешагнуть через собственные инстинкты.
Я хватаю нож и затаскиваю его в клетку.
– Даже не смей, Альва, даже не смей.
– Гэвин, останови его, – кричу, когда Рен начинает отвязывать заднюю дверь и пытается вытащить меня прежде, чем я успею осуществить задуманное.
Гэвин повинуется и оттаскивает Рена назад. Я подбираю юбки и, все еще держа правую руку на спусковом механизме, прижимаю нож к порезу на колене и провожу по нему лезвием.
Алые капли крови выступают на ране; несколько капает на пол. Но этого достаточно.
Появляется запах соли, металла и жизни; ветер подхватывает его.
Я не замечаю его движения, но это происходит. Молодое существо кричит и бросается в клетку, приводя в действие механизм, который захлопывает дверь прямо за ним.
Я спускаю вторую дверь, а Рен срывает заднюю стенку ловушки.
Я чувствую, как он берет меня под руки и вытаскивает. Мы скользим по деревянному полу, Рен меня обнимает, револьвер выпадает у меня из рук и, пролетев по коридору, приземляется у двери в спальню.
Пойманное чудовище верещит от ярости, бросается на прутья клетки, и мы с леденящим кровь интересом наблюдаем за тем, как оно мечется из стороны в сторону, врезаясь в стены ловушки, неистовое и рассерженное от осознания того, что его поймали.
– Получилось, – говорит Рен прямо мне в ухо и поднимает меня на ноги. – Мы это сделали!
План Гэвина сработал.
Мы втроем обнимаемся, а мое сердце все еще бешено колотится в груди. Теперь, когда опасность миновала, мои мышцы превращаются в кисель. Адреналин и победа опьяняют нас, а существо тем временем шипит, визжит и пытается вырваться из тюрьмы, в которой мы его заперли.
В моих ушах звенит смех Гэвина и слова Рена о том, что я очень, очень везучая дурочка. Мы замечаем что-то неладное только в тот момент, когда раздается лязг металла о металл.
Одновременно поворачиваясь, наблюдаем, как второе существо трогает дверь в передней части клетки. Его длинные пальцы обвиваются вокруг ручки и поворачивают ее, прежде чем поднять. Так не смогла бы ни одна луга или волк.