– Так ведь они на штурм идти не хотят, а их насильно гонят! Как такое может быть?!
– Меня больше интересует, кто их гонит и почему они ему подчиняются? – проворчал я. – Сдаётся мне, это вовсе не степняк…
– Ничего, выясним, – с чувством пропыхтел есаул, – непременно выясним. Пленных возьмём и поспрошаем, что там да как…
Подмигнув Бориславу, я бросил взгляд на орду и, заметив десяток всадников с тотемом бека Хобалая, резко подался вперёд. Внимательно рассмотрев их, глухо произнёс:
– Вот и командующий собственной персоной нарисовался… или тот, кто его усиленно изображает…
Не успел я договорить, как один из всадников взмахнул рукой, и в тот же миг противно взревели несколько десятков сигнальных рожков. Выстроившиеся в ряды степняки тронулись с места и, ускоряя шаг, бросились на штурм. Первую минуту был слышен лишь ритмичный топот тысяч ног, но в какой-то момент они, дико взревев и прибавив скорости, вошли в зону поражения нашей артиллерии. Прогремел залп, и первые две шеренги просто смело, да и третью изрядно проредило, но это нисколько не остудило пыл атакующих, лишь ненамного сбавило темп.
Прогремел второй залп, уничтоживший ещё три шеренги, а третий залп так и вообще свалил целых пять. И опять же, большие потери не остановили степняков, они лишь взревели и, размахивая саблями и пиками, с большей злобой продолжили бег, только их ровные ряды смешались, образовав неорганизованную агрессивную толпу.
Толпа эта, неуправляемая и дико орущая, невзирая на чудовищные потери, под огнём артиллерии и штуцеров преодолев поле, добежала до рва и, перебросив сколоченные из брёвен и досок мосты, попыталась его преодолеть. Но тут ударили наши картечницы. Чёртовы мельницы отработали знатно, всё пространство возле рва, да и сам ров, заполненный водой, были усеяны убитыми и ранеными степняками, вот только на их место пришли новые и, проскочив через перекинутые мосты, попытались закинуть на стену верёвки с крюками. Их встретили залпами из мушкетов и гранатами.
– Эх, зря мы шесть картечниц со стены сняли, сейчас они ой как пригодились бы, – с горечью проворчал есаул, перезаряжая свой мушкет.
Но в этот момент со стороны реки ухнули сразу десятка полтора орудий. Резко обернувшись, я взглянул в бинокль и не поверил своим глазам. По реке шла самая настоящая галера довольно внушительных размеров с пушками на верхней палубе.
– Твою же!. - зло скрипнув зубами, выпалил есаул и, выхватив из моей руки бинокль, посмотрел на реку. – На галере вымпел Джерсана, точно тебе говорю, атаман, я несколько раз в окрестностях этого города бывал и видел его.