Одно стремительное движение, и вот уже Джозеф нависает над ней, распростертой перед ним на кровати. Затем его рот медленно приблизился к ее уху.
— Какая же ты непослушная девочка, Роуз, — прохрипел он. — Ты должна была убежать от меня!
Что было дальше? Ее накрыла целая буря ярчайших ощущений.
Мягкие губы Джо добрались до ее шеи. Острые зубы скользнули по чувствительной коже. А жадные руки потянулись к груди. Его большой палец играл с ее затвердевшим от возбуждения соском, в то время как он наслаждался невероятными ощущениями мягкости ее обнаженной шелковистой кожи. Забравшись еще больше на кровать и прижав Роуз к ее спинке, Джо продолжил терзать изгиб шеи. Постепенно сняв с Роуз всю одежду, он отложил ее в сторону. И теперь Роуз лежала под его хищным взглядом абсолютно голая.
— Я думал о тебе, Роуз. Постоянно. Блять, просто день и ночь. — От его жарких слов все внутри нее задрожало, а вдоль позвоночника пронеслась волна неописуемого восторга. — Я с самого начала хотел тебя. С момента, как ты вошла в мой кабинет, я хотел заявить на тебя права. Хотел прижать тебя к стене или согнуть над столом. Одним движением рук разорвать твои трусики и взять тебя. Ты не представляешь, сколько я мечтал о тебе… подо мной.
— Сволочь ты, — всхлипнула Роуз. Ее тело горело. Все происходящее отзывалось в каждой клеточке приятной ломотой. — Ты мог бы давным-давно сделать это. Мог иметь меня в любое время дня и ночи. Ведь ты же знал, что нравишься мне.
«Люблю тебя!»
— Ты была той еще занозой в заднице, — прорычал Джо, обхватив ее сильнее, когда его ненасытный рот двинулся к ее груди. — Мне хотелось увидеть, насколько далеко ты сама захочешь зайти.
— Что, даже этого недостаточно? — едва усмехнувшись, она тут же ахнула, когда его дыхание достигло ее чувствительных сосков. — Или тебя перестала привлекать игра в кошки мы… о-о-ох! — она не успела договорить, так как кое-кто добрался до ее увлажнившегося лоно и очень долго и очень тщательно вылизывал его.
Затем он со знанием дела скользнул внутрь двумя пальцами и виртуозно погладил ее стеночки, отчего по всему уже весьма возбужденному телу Роуз разошелся горячими волнами божественный экстаз.
— Всего два пальца, — задумчиво сказал он, — и ты вся моя, — в его глубоком, с бархатными нотками голосе звучала ирония.
— Ублюдок, — хныкала Роуз, двигая бедрами в унисон с ритмичными толчками его загнутых под нужным углом пальцев. — Ты… просто… высокомерный ублюдок…
— Но ведь я прав, не так ли?
Она бы ни за что не призналась ему в этом. Без вариантов!
Боже, как же долго она хотела его! Слишком долго! Едва Джо коснулся ее, она тут же растеклась сладкой лужицей, как мороженое на солнцепеке.