Он думал примерно так же. Без Лили жизнь представлялась тусклой и безрадостной. Стоило же вспомнить о ней, как включался некий волшебный фонарь, при котором все виделось совершенно в ином свете. Душу переполняло если не само счастье, то его предвкушение. Было страшно спугнуть его, поэтому Артем запрещал себе слишком радоваться заранее.
Да и обстоятельства не позволяли.
Работа в больнице была не то, что тяжелой, но неприятной. Ежедневное созерцание умалишенных не располагало к оптимизму. Они были разные и вели себя по-разному, но одно их объединяло. Выражение глаз. Оно было таким же, как у зверей в зоопарке. И это настроение обреченности постепенно отравляло душу, разъедая ее изнутри, подобно кислоте.
Больше всего Артему нравилось дежурить у ворот, где редко кто-нибудь появлялся. Там можно было подумать и почитать без помех. Иногда Артем развлекал себя нехитрой игрой со спичечным коробком. Она состояла в том, чтобы подбросить коробочку щелчком и установить ее на ребро, набирая при этом очки, от одного до десяти. А еще можно было расчертить листок бумаги для игры в слова и вписывать по одной буковке в клетку.
Дружбы с медбратьями не получалось, да и не стремился Артем к сближению. Из новеньких ему больше прочих импонировал Боря Щербак, блондин с веселым нравом и лицом стопроцентного арийца. Двое других были известны ему по кличкам: Калач и Стеклянный. Происхождение прозвищ было покрыто мраком и, признаться, совершенно не интересовало Артема. У Калача постоянно было отекшее лицо с обвисшими подглазьями, хотя перегаром от него никогда не пахло. Стеклянный был похож на Владимира Высоцкого, знал это и, что самое противное, пытался подражать, разговаривая нарочито хриплым голосом и строя суровые мины.
Марат, Колян и Игорь занимали в коллективе господствующее положение, как старослужащие в армии. При распределении работы всегда получалось так, что им доставалась самая необременительная, тогда как трудные и нудные обязанности возлагались на остальных. Артему удавалось держаться особняком, не примыкая ни к одному, ни к другому клану. Он делил спальню с Борисом, Калачом и Стеклянным, тогда как остальная гоп-компания жила особняком.
С наступлением холодов работы заметно прибавилось. Количество пациентов неуклонно возрастало, как будто осенняя хандра и темные ночи способствовали помешательству, как тихому, так и не очень. Приходилось топить углем, регулировать напор горячей воды, чистить двор от грязи и латать кровлю. Все медбратья переоделись в теплые меховые бушлаты армейского образца и стали внешне очень похожи.