Жив. Еще жив. Хоть бы он остался жив.
Это не могло быть случайностью. Почти не могло.
Кому я говорил, что собираюсь консультироваться с патриархом? Министру и Ламсдорфу...
И Стасе.
Не может быть. Не может быть. Быть не может!!!
Я затравленно зыркнул вокруг. Поля плакала. Лиза, тоже прибежавшая сюда, стояла в дверях, прижав кулак к губам.
- Мне нужно поговорить по телефону. Выйдите отсюда.
- Папчик...
- Выйдите! - проревел я. Их как ветром сдуло, дверь плотно закрылась. Я сорвал трубку.
У Стаси играла музыка.
- Стася...
- Ой, ты откуда?
- Из дома.
- Это что-то новое. Добрый это знак или наоборот? - у нее был совершенно трезвый голос, хорошо. А вот сипловатый баритон, громко спросивший поодаль от микрофона что-то вроде "Кто то ест?", выдавал изрядный градус. Натурально, коньяк трескает. Наверное, уже до второй бутылки добрался. "Это мой муж", - по-русски произнесла Стася, и словно какой-то автоген дунул мне в сердце пламенем острым и твердым.
- А мы тут, Саша, сидим без тебя, вспоминаем былую лирику, планируем будущие дела...
- Только не увлекайся лирикой.
- Я даже не курю. Представляешь, он берет у меня в "Нэ эгинэла" целую подборку, строк на семьсот!
- Поздравляю. Стася, ты...
- Я хочу взять русский псевдоним. Можно использовать твою фамилию?
- Мы из Гедиминовичей. Это будет претенциозно, особенно для Польши. Стася, послушай...
- А девичью фамилию Лизы?
- Об этом надо спросить у нее.
- Значит, нельзя, - вздохнула она.
- Стасенька, ты никому не говорила о том, куда я собираюсь лететь?
- Нет, милый, - голос у нее сразу посерьезнел. - Что-то случилось?
- Ты уверена?
- Да кому я могла? Я даже не выходила, а с Янушем у нас совершенно иные темы.
- Может, по телефону?
- Я ни с кем не разговаривала по телефону, - она уже начала раздражаться. - Честное слово, никому, Саша. Хватит.
- Ну, хорошо... - я с силой потер лицо свободной ладонью. - Все в порядке, извини.
Было чудовищно стыдно, невыносимо. За то, что ляпнулось в голову.
- Стасик... Ты очень хорошая. Спасибо тебе.
- Саша, - у нее, кажется, перехватило горло. - Саша. Я ведь так и не знаю, как ты ко мне относишься. Ты меня хоть немножко любишь?
- Да, - сказал я одними губами. - Да, да, да, да!!
Она помолчала.
- Ты меня слышишь?
- Да, - сказал я в слух. - Да. И вот еще что. Ты не говори ему, кто я. В смысле, где я работаю.
- Почему?
- Ну, вдруг это помешает публикации.
- Какой ты смешной, - опять сказала она. - Почему же помешает?
- Ну... - я не знал, как выразиться потактичнее. - Он вроде как увлечен национальными проблемами слегка чересчур...