Окончание ее монолога поглотила бравурная музыка, которую начал извлекать из своего инструмента притаившийся в уголке под самым экраном тапер. С первыми аккордами свет в зале погас. «Пленница безумной страсти», — прочла я появившиеся на белой простыне буквы.
Иван Иванович потер виски и перевел взгляд от бумаг на темный прямоугольник окна.
Как же не вовремя она появилась, папина дочка Серафима Абызова. Загадочная, томная, пахнущая незнакомыми горькими ароматами. Родинка еще эта у рта…
— Отправил ценителей прекрасного на фильму? — Семен Аристархович вошел без стука и сразу набросил на дверь чары. — Митрофана куда подевал?
— Домой отпустил, присутственное время давно закончилось.
— Мамаев Гелю до дома сопроводит?
— Ну хоть здесь свой контроль ослабь, — улыбнулся Зорин. — Проводит и проследит, чтоб она тебя в приказе искать не вздумала.
— Понятно. — Крестовский придвинул стул для посетителей вплотную к столу и принялся барабанить пальцами по чернильному прибору.
Иван молчал, пережидая начальственную задумчивость, после принялся складывать документы в папку.
— Злой ты, мужик, Зорин, — отмер Семен, когда тесемки папки уже завязались кокетливым бантиком, — ни слова от тебя приятного, ни улыбки.
— Когда ты в клевреты к господину канцлеру нанимался, другого отношения ждал?
Они рассмеялись и пожали друг другу руки, протянув их через стол.
— Не расслабляйся, интриган, — сказал Иван. — Давеча мне пришлось у Евангелины Романовны с боем книжицу Артемидора отбирать, которую ты на видном месте оставил. А если бы она Брюту на глаза попалась?
— Тогда бы он в случайности появления на Руяне блаженного сновидца разуверился. — Крестовский щелкнул по чернильнице. — Ну ничего, до Рождества мы этот балаган закончим фанфарами.
— Боюсь, что с фейерверком. — Зорин поморщился. — Неожиданно новый персонаж на сцену ворвался, госпожа Абызова вакации в Мокошь-граде провести желает.
— Ох!
— Вот тебе и ох.
— Дрогнуло ретивое? — подмигнул Крестовский другу. — А знаешь, ее приезд нам может на руку оказаться. Эх, жаль, блаженный Гуннар сновидчества барышню лишил, можно было бы попытаться в сон ее призвать, разведать подробности Брютовых интересов.
— Лишил?
— На время вакаций всенепременно. Когда меня удостоили аудиенцией в первый, он же последний, раз, господин Артемидор пообещал, что использовать сновидчество для мелочных наших дел не позволит. А эта безумная порода мелочными все человеческие дела мнит.
— Это хорошо, — решил Зорин, — даже замечательно.
— Но лишает нас шпиона в тайном приказе.
— Так сами, Семен Аристархович, справляйтесь.