– Право верх одиночка у дерева целься! – вот тоже ляп. Мы же не отрабатывали целеуказания! И я не знаю, как правильно указывать цель, и ребята о том не думали. Поймут ли они, что я сейчас ляпнул?
Прижимаю приклад к плечу. На краю сознания вспыхивает образ Фомина и его фраза про то, что пулю сильно вверх задирает. Совмещаю пластину прицела с ногами типа у дерева. Расстояние – метров двадцать. Краем глаза замечаю, как синхронно со мной поворачиваются ружья Степана и Никиты. Напрочь свихнувшийся внутренний голос радостно горланит: «Мы башня линкора “Бисмарк”, пыщь-пыщь!» И какая-то щенячья радость от того, что ребята меня поняли. Двигаемся как один человек, размноженный мастером спецэффектов!
– Пали!
Спускаю курок, отворачиваю лицо. Чик-пшш-быдыщ!
Бросаю мушкет на сгиб локтя левой руки, тяну правую к лядунке, веду отсчет перезарядки.
– Полку! Вынь патрон!
Слышу краем уха крик Сашки:
– Право дальний куст двое целься! – Ого! Это он мне подражает? Нет, надо обязательно потом отработать пометку цели. Должны же быть какие-то уставные команды на это дело?
Продолжаю считать:
– Скуси! Аморче!
Яростный крик на каком-то гортанном языке вроде того немецкого, на котором в кино злодеи разговаривают. Звон шпаги. Странно тихий звук одиночного выстрела.
– Ларме гоше!
– Пали!
Во, а это уже солидный, взрослый, слитный «быдыщ» армейских мушкетов.
– Шомпол! Прибей!
На счет «одиннадцать», уже возвращая шомпол в свое место под стволом, мы двигаемся вперед, проходя сквозь линию Сашкиной тройки. Краем уха слышу Сашкино «вынь патрон!», оно же «делай три!».
– Товсь!
Запах сгоревшего пороха бьет в нос. Проходим еще два шага, одновременно вскидывая приклад мушкета к плечу. Внутренний голос горланит: «Снова-снова убежал, все равно ты не попал!»
Глаз выхватывает картину: мужчина со шпагой спиной закрыл дверцу кареты, полусидя на ступеньке, шпагу выставил перед собой. Лошади ржут, кучер уже не на козлах сидит, а стоит у передних лошадей и держит их под уздцы. Как он так быстро там оказался?
Перед ним никого нет. Один из синих кафтанов на четвереньках улепетывает вверх по склону. Того, что был с пистолетом у дерева, тоже нигде не видно, на дереве, у которого он стоял, ясно светлеет пятно, где мушкетная пуля содрала кусок коры. Двое у дальнего куста стреляют из положения лежа. Судя по клубу дыма перед одним – стреляют в нас. Вижу, как второй смотрит прямо мне в глаза и тянет спусковой крючок своего мушкета. До него метров двадцать. Это, считай, КамАЗ с прицепом между нами поставить можно. А кажется, будто он стреляет практически в упор. И вот прямо сейчас меня убьет. Насмерть убьет! Командую: