Осознал. Права человека тут не в чести, даже слов таких не слыхали. А еще осознал, что я не знаю, как его зовут. И как зовут многих моих товарищей по отряду. Они же, в свою очередь, все замечают и все подмечают. Но о серьезных вещах молчат, в разговорах травят лишь пустые байки да про политику чепуху всякую. Глаза цепкие, острые, если на них украдкой взглянуть. А прямо взглянешь – так сразу дурака валять начинают. Как тот боксер из анекдота: «А еще я в нее ем». Хитрят мужики, стараются казаться глупее, чем они есть на самом деле. Да и мужики ли? Вот этому, что справа от меня идет, на вид лет тридцать. А если бороду сбрить? Наверняка станет выглядеть как старшеклассник нашего времени. Но глаза уже взрослые. Ловлю себя на мысли, что хочется их на «вы» называть, как старших. Хотя вряд ли они сильно старше меня, а то как бы и не помладше были. Если по возрасту, конечно.
Кстати, о бороде и моде. У меня с растительностью на лице пока плохо. Так, подростковый пушок еще. Хотя, казалось бы, девятнадцать лет, пора бы уже. Ундер-офицер бороды не носит, только усы. Да не щеточкой, а полноценные, почти как у Буденного. Командиры артелей из бывших ландмилиционеров – тоже без бород, с усами. А чем они бреются? И, главное, когда успевают? А как здесь принято по моде? Сколько же еще всего надо узнать!
* * *
Мосты. Вот где чувствуется большая проблема этого времени. Переправы здесь – без слез не взглянешь. Через мелкие речушки поставлены деревянные мостики. Сейчас, зимой, их опоры уже сильно побило льдом и запорошило снегом. По весне явно снесет, и надо будет строить новый. А через большие реки переправа идет лодками.
Неву мы пересекли пешком по льду. Переправа была обозначена все теми же вешками и хорошо накатана. По обеим сторонам реки – небольшие поселки, домов на двадцать, с большим количеством лодок под навесами. Собственно, то, что это именно Нева, я узнал только из разговора ундер-офицера с местным старшим. Когда Фомин выяснял, выдержит ли лед наши телеги.
Переправа, кстати, охранялась. На берегу были оборудованы деревянные причалы, вокруг которых расчистили и утрамбовали снег. И стоял постовой в белом мундире и серой накидке ландмилиционера. Разбились на артели и за полчаса перешли реку пешком, небольшими группами. Летом, думаю, переправа растянулась бы на несколько часов, судя по виду здешних махоньких лодочек.
Интересно, а как тут у армии с мостами дела обстоят? Небось, инженерные части вообще зашиваются. Без всякой техники, топорами, деревянными лопатами да голыми руками обеспечивать переправу армии – нет, спасибо. Я как-то с классом был на экскурсии в Кронштадте, так там экскурсовод рассказывал, сколько людей погибло при постройке Петровского дока. Самый большой сухой док в Европе, строили сорок девять лет. И количество погибших на строительстве поражало воображение. Нет уж, в инженерные войска – ни ногой. А кто у нас военные инженеры? Как правило, нестроевые. И, судя по разговорам, нестроевые здесь в основном – нехристи. Литва, чухонь и прочие, кто в этом времени исполнял обязанности таджиков в оранжевых жилетках моего времени. Получается, если я не решу вопрос с крещением, попаду в нестроевые. Профессии у меня, как у того кожевенника, нет, а попадать в саперы… Хотя, казалось бы, будучи в инженерных войсках, можно будет прогрессорствовать и подавать всякие идеи из будущего… Но много ли я их знаю, этих идей-то? А вот мостов здешних видел уже изрядно, примерно с десяток.