Они провели в магазине ещё полчаса, за которые Бойд успел собрать кучу одежды; Син на неё даже не взглянул. Группа девушек примостилась за ними в очереди. Они открыто глазели на мужчин и перешептывались, гадая, геи они или нет. Вопрос так удивил Сина, что он повернулся и смерил их одним из своих убийственных взглядов. Щебетание внезапно оборвалось.
Бойд же не обращал на них никакого внимания, и Син подумал, что он обиделся. Должно быть, людям хватало одного взгляда на длинноволосого Бойда с его андрогинным лицом и худощавым телосложением, чтобы причислить его к мужеложцам. Ко всему прочему, они ходили по магазину вместе, и Бойд ворчал, как старый дед, что ему нужна тёплая одежда, ведь зима на носу, и предположение не казалось таким уж абсурдным. Син не знал, был ли Бойд геем, он и о своей-то сексуальной ориентации никогда не задумывался. Только Лидия и Гарри рассматривали его как сексуальный объект. По всей видимости, потому, что и тот, и другая была с пулей в голове. Конечно, был ещё Тьерри, но тот скорее пытался им манипулировать, нежели реально пытался затащить его в постель.
Раздражение сменилось праздным любопытством, пока Син придирчиво рассматривал своего младшего напарника. У Бойда были правильные черты лица и приличное телосложение, если, конечно, мальчишка когда-нибудь наберёт вес.
Син осмотрелся по сторонам, но окружавшие их люди не вызвали в нём никакого интереса. Наверное, Агентство вытравило из него способность находить других людей привлекательными.
За двадцать восемь лет Син ни разу не задумался об этом. Он готов был поспорить, что даже ледышка Бойд лучше разбирается в подобных вещах, чем он. Это было странно, но он не мог представить себе Бойда, занимающегося с кем-то сексом.
Мысль эта рисовала интересные образы в голове. Син ухмыльнулся.
— Что? — насупился Бойд.
— Ничего, — отрезал Син, не снизойдя до объяснений.
Нью-Йорк оказался даже хуже, чем Син его себе представлял.
Нет, конечно, он знал, что бывший мегаполис сильно пострадал во время войны и ныне был необитаем, но даже Пустошь меркла по сравнению с тем, что простиралось за пределами их конспиративной квартиры. Разрушенные мосты ржавели над серыми реками, в которых текла отравленная болотного цвета вода; тысячи изъеденных ржавчиной автомобилей были брошены посреди некогда оживлённых проспектов, а взорванные высотки стремились ввысь, упираясь зазубренными краями в горчичное небо. Нью-Йорк выглядел необитаемым, и, по мнению правительства, так оно и было, что не мешало многочисленным группировкам пытаться урвать те клочки земли, которые ещё представляли хоть какую-то ценность.