и
Паркер–стрит, Дома там тоже от подвала до самой крыши заселены только бедными семьями. В приходах
Сент–Джон и
Сент–Маргарет в Вестминстере, согласно данным журнала Статистического общества, в 1840 г. 5 366 рабочих семейств занимали 5 294 квартиры, если это можно назвать «квартирами»; мужчины, женщины и дети, всего 26 830 человек, были скучены, невзирая на возраст и пол, и три четверти этих семейств имели лишь по одной комнате. В аристократическом приходе Сент–Джордж на Ганновер–сквере в тех же условиях проживало, согласно тому же источнику, 1465 рабочих семейств, всего до 6000 человек; и здесь свыше двух третей всего числа семейств имело каждое не более одной комнаты. И как нищета этих несчастных, у которых даже вор уже не надеется ничего найти, эксплуатируется имущими классами под прикрытием закона! В вышеупомянутых отвратительных домах у Друри–Лейн взимается следующая квартирная плата: две комнаты в подвале стоят 3 шилл. в неделю (1 талер), комната в первом этаже—4 шилл., во втором этаже — 4½ шилл., в третьем этаже—4 шилл. и комната под крышей — 3 шиллинга. Таким образом, одни только голодные обитатели Чарлз–стрит платят домовладельцам ежегодную дань в 2 тыс. ф. ст. (14 тыс. талеров), а вышеупомянутые 5 366 семейств в Вестминстере выплачивают в год 40 тыс. ф. ст. (270 тыс. талеров) квартирной платы.
Но самый крупный рабочий район лежит к востоку от Тауэра в Уайтчапеле и Бетнал–Грине, где сконцентрирована главная масса лондонских рабочих. Послушаем, что говорит о состоянии своего прихода г-н Г. Олстон, пастор церкви Сент–Филиппс в Бетнал–Грине:
«Здесь имеется 1 400 домов, в которых живёт 2 795 семейств, около 12 тыс. человек. Пространство, на котором размещается это многочисленное население, имеет в общей сложности меньше 400 ярдов (1 200 футов) в квадрате, и при такой тесноте нередко муж, жена, четверо–пятеро детей, а иногда и бабушка и дедушка ютятся в одной–единственной комнате в 10—12 футов в квадрате и здесь работают, едят и спят. Я думаю, что пока епископ Лондонский не обратил внимание общества на этот до крайности бедный приход, о нём здесь, в западной части города, знали не больше, чем о дикарях Австралии и Южной Океании. Стоит только увидеть собственными глазами страдания этих несчастных, посмотреть, как они скудно питаются, как они надломлены болезнью и безработицей, и перед нами раскроется такая бездна беспомощности и нужды, что нация, подобная нашей, должна была бы устыдиться одной её возможности. Я был пастором близ Хаддерсфилда в течение тех трёх лет, когда фабрики работали хуже всего, и тем не менее я никогда там не встречал такой безнадёжной нищеты, какую увидел в Бетнал–Грине. Во всей округе едва ли найдётся один отец семейства из десяти, у которого есть другая одежда, кроме рабочего платья, да и то состоит из одних лохмотьев; многим из них нечем покрыться ночью, кроме этих же лохмотьев, а постелью им служит лишь мешок с соломой или стружками».