Это Оксана. Она на секунду задерживается у двери, а в следующий миг уже сидит на мне, вырывая «глок» из рук. Я смотрю на нее снизу вверх. Она что-то орет, но движения ее губ и слова не синхронны. Потом она вскакивает с кровати, прыгает к окну, распахивает занавески и остается стоять спиной ко мне. Я слышу металлический лязг – это она вынимает из «глока» обойму.
– Ну и чем ты тут занималась? – спрашивает она еле слышно.
– А на что это было похоже?
– Ты же не такая дура.
– А что тут дурацкого? Приведи мне хоть одну долбаную причину продолжать жить.
Она мрачнеет.
– Мы.
– Мы? Оксана, я тебя раздражаю. Ты не посвящаешь меня в свои планы, а стоит тебе открыть рот, я чувствую лишь ненависть. Никаких «мы» нет.
– Ева, умоляю.
– Именно об этом я и говорю. Твой тон. Я тебя бешу.
– И поэтому ты решила покончить с собой?
– А у тебя есть идеи получше?
Она возвращается к кровати.
– Ева, ну ты и дура. Ты просто гребаная дура.
– Никакая я не дура. У меня с головой все в порядке. Дура – это ты.
Она присаживается на кровать и протягивает руку к моей щеке. Я отшвыриваю эту руку, вскакиваю и застываю на краю кровати, свесив ноги и трясясь от гнева.
– Ты в этом платье очень сексуальна.
Я игнорирую ее реплику, встаю и направлюсь к двери – правда, понятия не имею, куда я, собственно, иду. Она спрыгивает с кровати, бежит через комнату и загораживает мне проход. Не замедляя шаг, я отталкиваю препятствие, хватаю Оксану за горло и прижимаю ее к стене. Она задыхается, выпучив глаза, но не сопротивляется.
– Я хочу, чтобы ты была хоть немного поласковее со мной, – говорю я, выплевывая слова ей в лицо. – И мне насрать, если для тебя это проблема. Настала пора тебе научиться быть, б…, человеком.
– Понимаю. – Ее шея под моей рукой пульсирует, как анаконда.
– Нет, ты ни хрена не понимаешь, потому что тебе влом, б…, понимать. Ты прячешься за своей маской психопатки – типа, тебе все можно, потому что ты – ходячее психическое расстройство, но ты – не оно, и знаешь об этом не хуже меня.
– И кто же я? – ухмыляется она. – Ответь, когда закончишь меня душить. Кстати, мне это в кайф.
– Ты – та, кто не может врубиться в простой факт, что тут, прямо перед тобой – реальный, живой человек, который бросил ради тебя всё. Всё!
Как бы невзначай Оксана ввинчивает костяшки пальцев в мой локоть, и нервный шок пронзает мою руку до самых ногтей. Я отпускаю ее горло. Она хватает меня обеими руками за уши и за волосы и притягивает мое лицо к себе – мы теперь глаза в глаза, нос к носу, губы к губам.
– И чего же ты, Ева, хочешь взамен? – шепчет она.