Она иногда целыми днями не вставала с постели, и отцу приходилось оставаться дома, готовить мне еду. Он служил армейским инструктором и понятия не имел, как обращаться с маленькой девочкой. Поэтому он обучал меня тому же, чему и своих людей – как воевать и как выжить. Ярче всего мне запомнилось, как мы зимой пошли с ним в лес и поймали в силок зайца. Мне было лет шесть. Он заставил меня собственноручно убить его и освежевать, а потом мы приготовили этого зайца на костре в снегу. Я ужасно гордилась.
Потом через какое-то время мать сказала, что ей лучше, и повезла меня в Кунгурскую ледяную пещеру. Для меня это был настоящий праздник. Отчасти – сама поездка, но главное – я целый день провела с матерью. На меня даже надели новое пальто – стеганое, из розового нейлона, с капюшоном, на молнии.
На центральном вокзале мы сели на автобус. Ехали часа два, в Кунгуре пообедали в кафе. Гамбургер с картошкой фри, кока-кола – настоящее лакомство. Я не знала, что нас, собственно, ждет в этой пещере. Представления не имела, что это такое – пещера, а то, что она ледяная, как-то не интриговало – лед у нас и так шесть месяцев в году. Поэтому, когда мы спустились под землю, я была совершенно не готова. Мы шли по мощенной камнем дорожке, и мне казалось, что она ведет в какое-то потайное сказочное царство. С потолка пиками свисали огромные сосульки, вокруг – сверкающие ледяные колонны и водопады, бассейны чистые, как стекло. Все это было в красочной подсветке. «Это волшебство?» – спросила я у матери. «Да», – ответила она. Потом, когда мы уже ехали в автобусе назад, я спросила, не может ли эта магия ей помочь, и она ответила, что возможно – не обязательно, но возможно – так и будет.
Она умерла через пару недель, и я потом много лет точно не знала – вдруг я все это нафантазировала или увидела во сне? Но я понимала одно: некоторым волшебство помогает – кинозвездам, моделям, – но не простым людям, вроде моей семьи. Когда мать умерла, я не плакала. Я не могла. – Оксана на пару мгновений замолкает. – Я никогда и никому не рассказывала эту историю.
– Правда?
– Да. Во всяком случае, мне так кажется. Это все было настолько давно. А теперь положи голову мне на плечо и спи. До Москвы еще три часа.
– Вчера, – шепчу я, – ты была готова ради меня умереть?
– Спи, pupsik.
Когда я просыпаюсь, уже темно, а наша машина еле тащится в пробке через какие-то промышленные окраины. Дорога под колесами – сплошная взбитая каша из грязи. Антон сворачивает с шоссе за указателем с надписью «Раменки».
– Получше? – спрашивает Оксана.