– А что не так с этими двумя героями? – интересуется Оксана, махнув большим пальцем в сторону инструкторов. – Если они, б…, такие все из себя крутые, то на кой хрен нужны мы?
Во взгляде Антона – тихое отвращение.
– Стиляга и Имбирь ушли со сцены. Они предпочитают делиться мудростью с новыми кадрами.
– То есть риск настолько огромен, – произносит Оксана с ухмылкой.
– Я не собираюсь врать вам и говорить, что это не так. Это в самом деле чрезвычайно опасно. И поэтому подготовка – наше всё. У нас есть неделя, чтобы полностью сосредоточиться на этой задаче. Здесь нет вай-фая, поэтому никаких активных связей с внешним миром. Единственное, чем мы будем здесь жить и дышать, – наша миссия. Тяжело в ученье – легко в бою.
В этот миг все мои надежды рушатся. Связаться с Тихомировым – нереально, и к тому же у меня нет ни единой зацепки, чтобы понять, кто будет целью – ну или целями, – так что думать о связи бессмысленно. Более того, Антон явно не собирается раскрывать нам детали операции до самого последнего момента. А может, ему они тоже неизвестны. Тот факт, что нас привезли аж в Северное море, а не на какой-нибудь режимный объект в России, показывает, насколько серьезно «Двенадцать» относятся к тому, чтобы наружу не просочилось ни слова. Мы ограничены этой крошечной, изолированной, побитой штормами платформой, не имея ни малейшей возможности сбежать или как-то контактировать с внешним миром.
– Группы будут заниматься раздельно, – продолжает Антон. – Мы с Вилланель занимаемся у Стиляги, а Чарли с Евой – у Имбиря. Участникам запрещено обсуждать свою миссию с членами другой группы. Жить вы будете в отдельных помещениях, три помещения – в северной части платформы, три – в южной, и никакого сожительства. – Он бросает злобный взгляд на нас с Оксаной. – Это не просьба, это – приказ.
Глядя на Антона с его неестественно бледными глазами, волчьей челюстью и тонким, брезгливым ртом, я не могу не содрогнуться. Он – из тех самцов, чья мизогиния укоренилась столь глубоко и столь основательно, что стала чуть ли не базовой для их натуры характеристикой. С мужчинами он всегда знает, как себя вести. С Ричардом он слегка подобострастен, а со Стилягой и Имбирем обращается по-приятельски, но все же как начальник. Со мной ему тоже более-менее все ясно: я слишком большая трусиха, чтобы ожидать от меня неприятностей. А вот как быть с Чарли и Оксаной, он понятия не имеет: они обе ни капли не уступают ему в крутизне и не боятся это демонстрировать. Я поворачиваюсь к Оксане, но она бесстрастно глядит в пространство. Что она думает по поводу спальных условий, понять невозможно.