— Вот так. Все, — громко выпалил Табан и положил трубку.
На минуту смолк, глядя на Сергея. Подскочил к нему, пару раз заглянул в монитор, поцокал языком, потыкал пальцем, задал пару вопросов не к месту.
— Не шумите, Виктор Евгеньевич, — тяжело уронил Сергей. — Все будет.
— Но мне горит, — возразил шеф.
«Уж скорее подгорает, — философски отметил Олег, — и даже ясно, в каком месте».
— Так, ладно, — отмахнулся Табан и повернулся на каблуках к Олегу. — Что с ним поделать вот, а? Вот выводит меня, как может, но не выбросишь же его на улицу.
— Потому что специалист, — сдержанно улыбнулся Олег.
— Потому что потом призраки моих детей и жены, умерших от голода, будут приходить к вам, Виктор Евгеньевич, и душить, — с совершенно непроницаемым лицом сказал Сергей.
— Но у тебя нет детей и жены, — озадачился Табан.
— Это он про свое относительно ближайшее будущее, — невозмутимо сказал Олег. — Будущее надо инвестировать уже сейчас.
Программист с трудом подавил смешок, Олег же сделал вид, что и не собирался шутить.
Шеф некоторое время смотрел на обоих, потом только фыркнул:
— С кем приходится работать. Ладно, проехали, господа юмористы.
В такие моменты Олегу Табан почти нравился. Ибо не может человек целиком состоять из недостатков. Чувство юмора у него все было, поэтому это кое-что все же перекрывало.
— Так, что у нас там происходит с «Ванханеном»? — резко перевел тему Табан.
Вся смешливость исчезла из карих глаз, уступив место холодной проницательности. Олег мысленно восхитился: как можно впадать из одной крайности в другую?
— Все хорошо, — ответил он чистую правду. — После переговоров в среду удалось добиться компромисса, поэтому я только напишу ответ на их официальный запрос. Поставка материалов сорвалась по их вине, поэтому отсрочка вполне планомерна. К тому же… пригрозил им санкциями. Ведь из-за сложившейся ситуации мы вынуждены просить стоять в очереди остальных.
Шеф потер руки.
— Так-так-так. Есть такое дело. Что ж, хорошо, очень хорошо. А что у нас с «Корсаром»?
Самообладание не подвело, ни единый мускул лица не дрогнул, руки стались прежнем положении, удерживая ежедневник и ручку.
Задница, глубокая. Ну, или выражаясь культурно: как-то не очень.
А Табан вроде бы и не смотрел пристально, и вообще находился возле шкафа, но в этот момент резко обернулся и посмотрел прямо в глаза.
Выдержал. Но внутри вдруг все сжалось, воспоминания о встрече с Сокольским, столе из натурального дерева и о плотном шелке на собственных запястьях заставили сделать судорожный вдох.
— Ну, я закончил, — подал голос Сергей. — Попробуйте что-то напечатать, посмотрим, как работает.