Если бы он действительно отдернулся, отступил, сказал хоть что-нибудь… Наверное, пришлось бы отпустить, извиниться и исчезнуть нахрен из жизни парня и с делового горизонта долбаного «Монтроза». Но Олег молчал. Только смотрел так, будто стоит на льдине, которая тает у него под ногами, а в руках Влада — веревка.
Руки сами потянулись обнять. Медленно, давая последний шанс, Влад потянулся и нашел губами губы Олега, плотно сжатые, но под поцелуем дрогнувшие, как и все тело Грабара в его объятиях. Какой к черту бизнес? Какая «Хельтруда»? Влад целовал его яростно, прижимая к себе и уже не позволяя отстраниться. В какой-то момент губы, которые он пил, как лучший коньяк в своей жизни, раскрылись еще сильнее, позволяя, впуская… Грабар тихо что-то простонал, и только тогда Влад услышал стук в дверь номера.
Давно ему так не хотелось материться. Ведь уйдет же. Опомнится за минуту, которая неизбежно понадобится, чтобы взять заказ, испугается — и свалит.
Отрываясь от губ Олега, Влад снова заглянул ему в глаза. Расширенные зрачки… А взгляд-то — голодный. И вовсе не тем голодом, который можно утолить закуской под хороший коньяк.
— Стоять, — почему-то шепотом велел Влад, уговаривая себя разжать пальцы, стиснувшие плечи парня. И добавил уже нормальным разумным тоном: — Официанта только отпущу…
Подтекст читался легко: ломанешься мимо прислуги, с таким ошалелым видом выбегая из номера, точно будешь выглядеть… странно. А потом разберемся.
Идя к двери, Влад чувствовал себя странно. Будто уже хапнул коньяка. Или веселящего газа. Или… Открыл, вежливо поздоровался, забрал тележку с заказом и захлопнул дверь перед самым носом наверняка разочарованного официанта. А, плевать. Рассчитается потом на ресепшене и чаевые оставит…
Тележка так и осталась стоять у двери. Влад пошел назад. А Олег так и стоял возле кресла, вцепившись в его спинку и глядя на Влада сумасшедшими, голодными, зовущими глазами. Молча. Ожидающе. Хотя вот сейчас ему было бы самое время очнуться и начать выбираться из номера.
— Олег… — тихо сказал Влад, подойдя совсем близко, только руку протяни. Но не протянул, так и замер напротив — глаза в глаза, повторив: — Олег…
Надо было бы и самому отмерзнуть. Улыбнуться, коньяка плеснуть, растормошить этого ледяного принца, чтоб его… Хотя какой он принц? Кай, мальчик в снежном дворце… Вон какое жуткое одинокое отчаяние в глазах — не скрыть даже профессиональной вежливостью, которую мальчик так успешно использует щитом…
Грабар молчал. Ничего не просил, не требовал, даже не ждал. И Влад сделал последний шаг. Вернул руки туда, где им все-таки и было самое место, запустил уже откровенно под пиджак, гладя ладонями напряженную спину. И снова принялся целовать, пока тело в его руках не обмякло, расслабилось. Даже задышал Грабар иначе. А когда Влад от него с сожалением оторвался — снова облизнул губы, совсем как тогда.