– Лево руля!
Долгие, долгие секунды, пока «Килинг» поворачивал.
– Одерживай.
Покуда Краузе внутренне собирался, готовясь идти на таран, ситуация снова изменилась. Напряженный, как струна, он смотрел в бинокль, выбирая подходящий момент, и тут «Додж» словно заколыхался в окутавшем его дыму и остановил поворот. Комптон-Клоуз переложил руль. Это потребовало резкой перемены планов и новой череды команд.
– Право руля! Капитан – артчасти. «Товьсь открыть огонь по цели с левого борта». Одерживай! Так держать!
«Килинг» развернулся левым бортом к «Доджу» и подлодке. Все пять пятидюймовых орудий навелись на цель. Подлодка, застигнутая врасплох резким маневром «Доджа», продолжала поворот, и расстояние между ними увеличивалось. Десять ярдов… двадцать ярдов… пятьдесят ярдов… и, прежде чем подлодка вновь свернула под защиту противника, грянули орудия, словно раскат грома в соседней комнате. Весь «Килинг» сотрясся, как от приступа кашля. Море вокруг серой подлодки как будто вздыбилось, так часто и близко к ней падали снаряды; серый прямоугольный мостик еле различался в середине водяного бугра, словно в стеклянном пресс-папье. И там же, в середине, вновь и вновь возникали оранжевые вспышки рвущихся снарядов. Там же на миг возник алый диск, всего один раз. Сквозь канонаду и вибрацию отдачи Краузе услышал оглушительный треск; «Килинг» содрогнулся так, что все зашатались, а взрывная волна прокатилась по рубке, как вздох. Не успели они восстановить равновесие, как орудия смолкли. Наступила неестественная тишина, и Краузе успел испугаться, что все главные орудия вышли из строя, но взгляд за борт сразу его успокоил. Подлодка исчезла. Во вспененной воде ничего не было. Окуляры бинокля, который Краузе снова поднял к глазам, били по ресницам, пока он не унял дрожь в руках. Ничего? Нет, что-то там точно плавало. И что-то возникло и пропало, возникло и пропало снова – не странные гребни волн, а два огромных пузыря один за другим лопнули на поверхности.
Тут неестественная тишина закончилась, и Краузе услышал звуки вокруг: треск, лязг, крики. Он глянул с крыла мостика на корму и увидел сквозь дым гнездо покореженного металла. Не без усилия он вспомнил, что там должно быть. Барбет двадцатимиллиметрового орудия левого борта сразу за стеллажами для глубинных бомб исчез – исчез начисто. Из-под разорванной и покореженной палубы валил дым, в бледном свете дня различались языки огня, а чуть дальше блестели медные боеголовки торпед в четырехтрубном аппарате. У Краузе пронеслась мысль о Дальгренском эксперименте перед самой войной. Этот эксперимент, к удовлетворению всех (кроме погибших), показал, что тротил взрывается после нескольких минут нагрева.