– Машинное отделение отвечает: «Есть самый полный», сэр.
«Килинг» накренился на повороте. «Килинг-Качалинг» называли его матросы между собой.
– На румбе ноль-восемь-семь, – доложил Паркер.
– Очень хорошо. Мистер Харт, пеленг на коммодора?
Мичман Харт сейчас стоял у пелоруса.
– Два-шесть-шесть, сэр! – отозвался он.
Практически точно за кормой. Пеленг по ВЧРП должен быть точным. Нет надобности прокладывать курс к предполагаемой позиции немецкой подлодки.
В рубку уже набились телефонисты и рассыльные – закутанные по-зимнему фигуры в касках. Краузе шагнул к рации:
– Орел, я иду по пеленгу ВЧРП курсом ноль-восемь-семь.
– Ноль-восемь-семь. Есть, сэр.
– Займите мою позицию как можно быстрее и прикройте фронт конвоя.
– Есть, сэр.
– Гарри, вы меня слышите?
– Слышу вас, Джордж.
– Прикройте левый фланг.
– Есть прикрыть левый фланг, сэр. Мы в четырех милях от последнего судна, сэр.
– Знаю.
Не меньше получаса, прежде чем «Джеймс» вернется на позицию, почти пятнадцать минут до того, как «Виктор» займет свою. Все это время конвой будет защищать только «Додж» на правом фланге. Риск был одним из двух десятков факторов, которые Краузе взвесил, получив сообщение коммодора. С другой стороны, показания ВЧРП очень надежны, так что впереди точно есть враг. Плохая видимость скроет «Килинг», но не помешает его радарам. Надо загнать противника под воду, надо его потопить. Даже в двадцати милях впереди «Килинг» будет для конвоя какой-никакой защитой.
Лейтенант Уотсон, штурман, доложился, что пришел сменить Карлинга. Двух фраз хватило, чтобы объяснить ему обстановку.
– Есть, сэр.
Красивые голубые глаза Уотсона блеснули из-под каски.
– Я взял управление на себя, мистер Уотсон.
– Есть, сэр.
– Рассыльный, мою каску.
Краузе надел ее – так требовалось, но одновременно вид тепло одетых людей вокруг напомнил ему, что он по-прежнему в кителе и за время, проведенное на крыле мостика, продрог до костей.
– Спуститесь в мою каюту и принесите оттуда полушубок.
– Есть, сэр.
Из штурманской по переговорной трубе доложился старпом. Там был оборудован доморощенный боевой информационный центр по типу тех, что ставились на большие корабли. В ту пору, когда «Килинг» спускали на воду, гидролокация была в зачаточном состоянии, а радар еще, наверное, и не придумали. С лейтенантом-коммандером Коулом Краузе связывала давняя дружба.
Краузе изложил ему ситуацию:
– В любую минуту вы можете увидеть ее на радаре.
– Да, сэр.
«Килинг» вибрировал, несясь вперед на всех парах. Он кренился и вздрагивал, рассекая носом волну. Однако волны накатывали достаточно регулярно и еще не достигли той формы, при которой мешали бы кораблю сохранять нынешнюю высокую скорость. В восемнадцати милях впереди или ближе находилась всплывшая немецкая подлодка, радарная антенна могла засечь ее в любой момент, все боевые посты отчитались о готовности. Люди, которых оторвали от личных дел, даже те, кому пришлось бросить обычную работу по кораблю и бежать на посты, не знали, из-за чего тревога. В машинном отделении сейчас наверняка гадают, почему приказано дать самый полный ход. Расчеты у пушек и стеллажей с глубинными бомбами надо предупредить, чтобы были готовы действовать в любой момент. Секунду-две на это потратить можно. Краузе шагнул к устройству громкой связи. Дежуривший там боцманмат при виде капитана положил руку на переключатель. Краузе кивнул. По всему кораблю разнеслись слова: