Это, впрочем, не единственные картины Рафаэля, написанные во время его последнего столь продолжительного пребывания в Урбино, скорее всего связанного с продажей родительского дома – того самого, в котором теперь находится его музей.
Дом Рафаэля
Как и в случае с пезарским мемориалом Россини, в этом доме, откуда Рафаэль уехал учиться в Перуджу, когда ему было 16 (отец «решил поместить его к Пьетро Перуджино, который, как ему говорили, занимал в то время первое место среди живописцев»), ничего аутентичного не осталось.
Искус посещения его легко исчерпывается, хотя дом Рафаэля, экспозицию в котором открыли в 1875-м, находится в самом начале особенно крутой улицы, под углом практически 45° подымающейся к обрыву, в конце которой – Рафаэлевская академия изящных искусств, угловым фасадом выходящая на круглую площадь.
В центре ее – памятник Рафаэлю, окруженный дюжиной бюстов выдающихся урбинцев, поменьше размерами. Есть среди них (скульптуры эти – разных времен и стилей, последняя фигура поставлена здесь в начале 2000-х) и Джованни деи Санти, и Бароччи в кружевном жабо. Ну и Торквато Тассо, одно время служивший у Гвидобальдо II делла Ровере, герцога Урбинского. И, конечно же, Браманте. Разумеется, есть тут и Пьеро делла Франческа; следующий памятник художнику я увижу уже у него на родине, а тут они с Рафаэлем всюду рядом, в том числе и в Национальной галерее. Их картины даже украли в 1975 году из герцогского замка вместе.
Место живописи
Эссе Ива Бонфуа «Живопись и ее дом» (1959), вошедшее в сборник «Невероятное»>44, когда-то перевернуло мои представления о функции художественных собраний, дав мне метод, которым я пользуюсь и поныне.
Из всех книг я больше всего хотел бы написать одну: рассказ о музеях мира. Книгу, где главное место будет отведено художественным галереям, а самая пристрастная, самая несправедливая, самая к тому же уклончивая, скрытная, чуть ли не просто бессловесная глава – скромным музеям Италии. Музею в Сполето, зале ратуши с крашеными крестами и созвездием работ школы Римини. Музею в Пистойе под самой крышей Квестуры, куда я пришел пасмурным дождливым утром. Музею Бардини во Флоренции – за первый мой простодушный восторг, за утраченное неведение, за первые флорентийские дни. И вам, старые дворцы и монастыри Пизы, Равенны, Феррары, созидательному запаху вашей штукатурки. Пусть вы, как принято говорить, всего лишь случайность, а эта живопись – воплощение абсолюта, я оставляю за собой право любить вас одной любовью, не отделяя друг от друга, и стоять на этом, и нести вас сегодня через моря в той тревоге пути, которую понимает и узаконивает искусство…