Подобно тюрьме, дворец складывается из высококачественного строительного камня, мраморных лестниц, настоящего золота, самых редких скульптур королевства и безраздельной власти его хозяев; однако их сходство даже в том, что обе эти постройки стали соответственно фундаментом и вершиной живой системы, движущейся между этими полюсами, которые удерживают и подавляют ее, будучи первозданной силой. Какое спокойствие заключено в этих коврах, зеркалах, в самой задушевности отхожего места дворца! Здесь, как нигде, вы не просто справляете нужду на заре, а совершаете торжественный ритуал в туалете, сквозь матовые стекла которого виднеются резной фасад, статуи, часовые, парадный двор; в сортирчике, где шелковая бумага та же, что и везде, но куда того и гляди заглянет, чтобы не без труда очистить желудок, какая-нибудь растрепанная, ненарумяненная пыльная фрейлина; в сортирчике, откуда меня не извлекут насильно надзиратели, ибо хождение по нужде – немаловажный факт, которому отводится место в жизни, куда меня пригласил король…
Жан Жене. «Дневник вора». Пер. Н. Паниной Типология центра
Если все не охватишь, логично начинаешь с центра. Чаще всего этим города и заканчиваются (особенно небольшие, на которые судьба и планирование отвели пару часов или день в лучшем случае), так как все важные здания сосредоточены на одной площади.
Самые эффектные и затейливые (и потому интересные туристу) знаки религиозной власти грибницей кучкуются вместе – Дуомо, кафедральный собор (иногда тут же, по соседству – церковь-дублер), колокольня, дворец архиепископа и баптистерий.
Иногда к ним примыкают дворцы правящей семьи, как в Урбино и в Мантуе, иногда фамильные резиденции образуют альтернативный городской центр.
В некоторых случаях, когда города проходили через эпохи народовластия, возникают еще и отдельные площади республиканского правления, как в Сиене – с ратушей Палаццо Публико и рыночной площадью.
Вот Муратов, не стесняясь, пишет, что его интересовали в основном Дуомо и их окрестности, а на все прочее он почти не обращал внимания. Некогда было. Город не понимается как лес, но выбирается наиболее светлая и большая опушка, ради которой и затевался пикник.
Такой подход я называю для себя «искусство для искусства», он вполне понятен для человека, определившегося с приоритетами: такому путешественнику (не в осуждение говорю, но ради констатации) интереснее всего главные достопримечательности из путеводителя, так как именно бедекер фиксируется на самых важных и знаменитых культурных объектах.
Вполне понятная логика схематизации и упрощения, делающих цель в городе зримой. За нее цепляешься, как за «спасительную землю». Впрочем, в Урбино я был еще слишком новичком и растерял набор «обязательной программы», покоренный (или подавленный) «городом дворца» (городком в табакерке) – первым таким архитектурным муравейником, выпавшим на пути.