Ближе к обеду Ларсен и Зиверс собрались в город. Они хотели рассказать Готфриду о происшедшем, а заодно узнать, нет ли новостей о поимке убийцы Алрика. По настоянию немца Матиас согласился взять с собой двух охранников.
— Клаус, — он повернулся к Зиверсу, — вы помните, что я сказал? Никакого оружия.
— Я все помню, — Зиверс был явно не согласен с решением Ларсена, — но мы подвергнем себя риску.
— Не думаю, Клаус, — покачал головой Ларсен, — я так не думаю.
— Хорошо, — пожал плечами Зиверс, — вы командир, вы решаете.
Малый совет собрался в полном составе. Пришел даже бледный, еще не оправившийся от болезни Торбьорн. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и, закрыв глаза, слушал становящиеся все громче споры.
— Скажи, Готфрид, чего ты добился, дважды унизив всех нас? — кипятился Дикий. — Какое имя дадут нам наши потомки? Кто мы будем, совет голозадых?
— Тебя так беспокоит твое величие, Ульрих? — Голос конунга звучал на удивление спокойно.
— Меня беспокоит то, что тот, кто выглядит как дурак, тот обычно и есть дурак, — рявкнул Ульрих, — я больше не буду плясать под твою дудку. И не только я один.
— Ты уже говоришь за всех, Ульрих? — оскалился Свен. — Не слишком торопишься?
— Мне кажется, я слишком долго медлил, — огрызнулся Ульрих, — когда предоставил вам с Торбьорном возможность одним искать убийцу. Неудивительно, что вы никого не нашли, особенно если учесть, что, кроме вас, врагов у Алрика не было.
— Ты что, хочешь сказать, что это мы сами и убили Алрика?
Торбьорн поднялся во весь свой гигантский рост. Несмотря на то, что за несколько дней болезни он сильно похудел и ослаб, выглядел начальник стражи внушительно.
— Между прочим, из всех нас, Торбьорн, ты один не снял одежду на площади, — выкрикнул один из сторонников Ульриха, — тебя вообще в тот день там не было.
— Не слишком ли ты вовремя заболел, Торбьорн? — ехидно поинтересовался Дикий. — А то мы ищем сверхъестественные силы там, где явно поработала рука человека.
Торбьорн сделал шаг вперед в направлении Ульриха, тот испуганно отскочил назад к своим сторонникам.
— Не бойся, малыш, — усмехнулся начальник стражи, — здесь совет, а не рыночная площадь, — он пристально смотрел на притихшего Ульриха, — но я запомню твои обвинения, хорошо запомню.
— Не надо меня пугать, Торбьорн, — пришел в себя Ульрих, — мы все здесь имеем право знать, что случилось и не являются ли раны, нанесенные тебе Алриком, истинной причиной твоей внезапной болезни.
— Он прав, Торбьорн, — вмешался в разговор Готфрид, — люди имеют право знать, что ты ничего не скрываешь.