И Генка коротко, по-мужски отвечал: «Понимаю!» И слово его было крепким…
Ему доверяли. И он не мог обмануть доверие.
… —Ешь, Гена, ешь, – подвигал Александр Трофимович к своему юному другу то одну, то другую бумажную тарелочку, которые положила ему в рюкзак жена. – Видишь, у нас с тобой здесь все как в ресторане.
– Я никогда не был в ресторане. По телику видел – там мужики разные в рубашках белых вино пьют, а бабы в длинных платьях смеются и курят.
– Грубовато звучит, но в общем-то ты прав. У нас не как в ресторане – лучше. Травой, цветами, речкой пахнет… Поедим и, если хочешь, еще порыбачим.
– Мне, дядя Саша, сегодня пораньше вернуться надо. Завтра на работу.
– Да, да, слышал, мне Павел Сергеевич говорил, что ты парень трудолюбивый, родителям во всем помогаешь. Корову на пастбище провожаешь, грядки поливаешь… Молодец.
– Да это-то ничего. Я еще в огороде солнышковом работаю. Там много работы. Полоть, поливать надо, картошку окучивать… Огород большой, а ребят ходит мало. А в «Солнышке» – малыши. Им работать нельзя. Больших ребят в «Солнышке» мало. Не идут, убегают, стыдятся.
Мамы и папы у них водку пьют, а они стыдятся. И за мам, и за пап стыдятся, и в «Солнышке» жить стыдятся. «Мы что, хуже всех, что ли? Мы не нищие. У нас дома еще картошка есть. А если бы мамка с папкой не гуляли, водку не пили, мы бы еще лучше всех жили…»
– А ты почему работаешь? Отец не пьяница – работает. Мать не пьяница – работает. Их тоже тесть и теща хвалили. Уж одного-то сына прокормить, одеть, наверное, могут…
– Я не за еду, я за деньги работаю.
– За деньги?! Зачем? Почему? Зачем тебе деньги?
– Я, дядя Саша, лодку хочу купить.
– Лодку…
– Лодку. Такую легкую, голубую и чтобы весла красные были.
– Почему?
– Не знаю. Видел такую.
– Ну что ж, понять можно. У каждого – свой любимый цвет. А лодка – дело хорошее. Только мне кажется, рановато тебе, Гена, на лодке одному, да еще вдали от взрослых людей плавать.
– Я быстро расту. За полгода на семь сантиметров вырос. Нас в школе мерили. Да и сейчас немаленький. Лишний раз без нужды в воду не полезу. Тут у нас каждый год тонут. Мужики в основном. Водки напьются и лезут в воду. Нынешней весной двое алкашей утонули. Напились и полезли китайской сетью-липучкой Чебачиный плес неводить. В той же сети запутались и друг друга утопили. Я водку пить не буду. Никогда не буду. Папа не пьет, и мама не пьет, и я не буду. Меня в школе пацаны счастливым называют. «Ты, – говорят, – счастливый, у тебя мать с отцом водку не пьют…» А в «Солнышке», где мы с ребятами в огороде работаем, все мальчишки и девчонки несчастные, из алкашных семей. Жалко их – меньше меня в два раза, а, как старики, горбятся и почти никогда не смеются.