Однажды мне довелось слышать рассказ одного московского журналиста. К нам во Владивосток журналисты из центра часто приезжают. Еще бы – у нас им все в новинку, все интересно. И конечно, в нашем университете – частые гости. Забыл сказать, я в университете преподаю. Прихвастну – кандидат. В Новосибирск на симпозиум ездил. А ты чем занимаешься?
– Один из тех журналистов, которые по стране разъезжают, только диапазон поуже, чем у московских коллег. В районной газете работаю и даже за пределы своего района не часто выезжаю. Но во Владивостоке бывал. Проездом. Службу начинал. Сразу после призыва привезли нас прямиком во Владивосток. Прошли мы медкомиссию, и раскидали нас, призывников, кого куда. Меня в Хабаровск в учебку вернули. После учебной школы я снова попал во Владивосток, а оттуда уже на постоянное место службы – на Камчатку. Так что я во Владивостоке дважды был и мы с тобой, Егор, выходит, дважды земляки… Ничего, что кандидата продолжаю по имени, без отчества называть? За несколько дней привыкли, сроднились, на «вы» переходить неудобно и не хочется.
– Не чуди. Мы, простые смертные, журналистов уважаем и даже побаиваемся. Как Маяковский писал: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо». За точность строки не ручаюсь, но смысл глубокий, верный. «В начале было Слово…» А слово – штык. Так что мне впору тебя на «вы» и по имени-отчеству называть.
…Так вот, я о том московском журналисте рассказывать начал…
Пригласил я его к себе на ужин. Жена у меня гостеприимная, общительная. Да и работа у нее такая – букой не просидишь. Готовить умеет.
Журналист тоже и по характеру, и по профессии – человек общительный, интересный.
Хорошо посидели. Выпили домашней настоечки, разговорились, разоткровенничались…
… – Я по дороге сюда в Иркутске остановку сделал, – отложил вилку наш гость. – Не знаю, почему рассказать захотелось об этой остановке моей. Наливка у вас уж больно какая-то размягчающая, к душевным излияниям располагающая…
…В Иркутске остановку сделал – не смейтесь – из-за любви, из-за первой моей любви. Понимаю, что само слово «любовь», когда его произносит шестидесятилетний человек, с каким-то неестественным оттенком звучит. Богу свечки пора ставить, грехи отмаливать, прощения просить, а тут о любви, да еще не какой-нибудь – первой…
…В Иркутске я, не сосчитать, сколько лет назад, в армии служил. Служил и дружил. С хорошей девушкой дружил, – «с красавицей, спортсменкой, комсомолкой…», кино помните… Расстались. Банальная история. Первая любовь требовательная и капризная. Сверхтребовательная и сверхкапризная. Уехал домой, в Москву. Уехал и все забылось, зарубцевалось. Женился. Родили с женой троих детей. Все в норме, все в порядке. Все как у всех.