Впереди все явственнее выступали из рассеивающейся темноты дома улицы, окраины которой уходили куда-то вниз, за косогор.
– Братва, надо разведать, где нам можно надежно укрыться. Место должно быть такое, чтобы мы могли просматривать всю округу. Но и спрятаться надо надежно. Впереди – целый день. Мне кажется, лучше сдвинуться влево, подальше от целого дома. Его могут облюбовать, если уже не облюбовали для себя фашисты…
– Товарищ старшина, – почти перебив меня, вскинулся Володя. – Разрешите мне разведать. Я маленький, юркий. Сползаю к сгоревшему дому, посмотрю, что там, за ним, в саду. Я мигом…
– Правильно мыслит, – приглушенным басом поддержал Володю Виктор Козырин. – Не за папину же руку ему держаться…
– Парень что надо. Настоящий матрос! – уже вслед унырнувшему в темноту нашему юнге, как привычно называли Володю во всей нашей роте, одобрительно буркнул Василий Дубков.
Володя вернулся быстро.
– Нашел! – чуть не выкрикнул он. – Там, в саду, погреб. Тамбур деревянный, из досок, щелястый. Погреб большой, глубокий. Никакой снаряд не возьмет. Там даже бочка с мочеными яблоками и две бочки с огурцами и капустой. Ешь – не хочу. Я попробовал, нормально все – и яблоки, и все остальное. В щели наблюдать можно. А в случае обстрела, бомбежки можно вниз спуститься. Вдруг наши задумают немчуру погонять, пристреляться перед переправой. Жахнут! – а мы яблоки едим…
– Молодец! – почти одновременно выдохнули Василий, Виктор и я…
…Погреб понравился. Действительно, из тамбура можно было незаметно наблюдать за всей округой. Тамбур метра на два возвышался над землей. В нем можно было стоять в полный рост и с высоты своего роста рассматривать, изучать округу.
– Там, внизу, яблоки, огурцы, капуста. Я покараулю. Поешьте. – Володя остановился на первой ступеньке спуска. Я, как только наткнулся на погреб, спустился вниз, не утерпел – два яблока и два огурца съел.
…Рассвело. От реки начал подниматься туман. Мы забеспокоились. Застит все вокруг на полдня… Однако потянуло ветром и туман рассеялся.
– Братцы, смотрите. Сюда смотрите, – позвал Дубков.
– Что там? У меня тоже есть на что смотреть. Вон по улице целый отряд фашистов куда-то потопал, – откликнулся Козырин.
Я подошел к Дубкову. Он показал пальцем на щель и отклонился в сторону.
Дом, который в темноте можно было принять за сарай, гляделся массивным, прочным, скорее не жилым, а каким-то казенным зданием.
На крыльце дома стоял высокий офицер в фуражке с высокой тульей и за что-то, грозя кулаком, распекал стоящего внизу солдата.
Солдат как истукан стоял в неподвижной подобострастной позе. Слов офицера было не слышно.