По этой же причине за все годы переписки, дружбы и если уж не любви (хотя кто знает, какая она бывает, любовь) – взаимонеобходимости – они ни разу не обменялись фотографиями и не просили их друг у друга: фотографии зачастую правдивее слов говорят о нашем возрасте и здоровье.
Они много писали друг другу о природе и погоде своих мест, о своих впечатлениях от прочитанных книг и увиденных, в основном по телевизору, кинофильмах, рассуждали иногда о тех или иных политических событиях. Последнее делали редко и, как правило, с его подачи. Какой мужчина и тем более журналист не испытывает потребности взвесить, оценить речь, ход, политический выверт того или иного политика.
…Их знакомство, дружба и начались с публикации его статьи, посвященной вопросам охраны природы, в одном из солидных центральных журналов. В статье он обращался к сотням, тысячам читателей. Но это обращение она восприняла как обращение именно к ней и написала ему письмо. Он ответил. Завязалась переписка, постепенно перешедшая в переписку-общение никогда не встречавшихся и не имеющих даже малой надежды на встречу, оказавшихся понятными и близкими друг другу людей.
Размеренный ритм переписки начал нарушаться осенью прошлого года. Не получив ответа на последнее письмо в уже определившееся время – двухнедельный срок, – он написал второе, за ним – третье…
Молчание длилось долго…
Всегда предельно аккуратный, он, сам не замечая того, перестал тщательно бриться по утрам. Всегда пунктуальный – стал забывать о своих обязательных прогулках перед сном. Стал реже ходить в редакцию местной газеты, в которой проработал больше десяти лет. Запустил работу в огороде. Все чаще и чаще стал ощущать легкое покусывание и подсасывание под левой лопаткой…
Ответ пришел неожиданно, в новогодние дни. Хотя «неожиданно» – неверно. Он ждал его. И дождался. Это был грустный ответ. Она впервые за все годы их общения написала о своем здоровье. Написала неохотно, мимоходом. Поздравила с Новым годом, пожелала всего хорошего, извинилась за молчание, попросила не забывать и… приписала: «Инсульт»…
Он знал эту болезнь «в лицо». Тридцать лет назад от инсульта умер его отец. Девять месяцев мужественный фронтовик пытался преодолеть болезнь – пробовал вставать с постели, заново учился говорить. С постели иногда поднимался и делал несколько шагов, опираясь на спинку стула и приволакивая левую ногу. Научился произносить несколько слов, но и те могли понимать только он – его сын – да еще два-три самых близких человека лишь за несколько мгновений до смерти четко, громко, раздельно сказал: