Ради справедливости заметим – московские чиновники своим областным коллегам за их хлопоты, заботы разные льготы, поблажки делают, а областные районных тоже не обижают. Некоторые умники эту взаимозаботу и дружескую связь нехорошим словом – коррупцией – называют. Ну и пусть называют. Еще дедушка Крылов по этому поводу очень умно и выразительно сказал: «А Васька слушает, да ест». И хотя дедушка Крылов и сам любил поесть и толк в еде понимал, даже он не мог знать, как много и вкусно могут есть Васьки, если они едят, не мешая есть друг другу, если к еде, как бы она высоко ни лежала, они взбираются, «вздымая и поддерживая» друг друга.
…Однако вернемся на круги своя…
Итак, захотелось четверым приехавшим из города чиновникам после трудов праведных на лоне природы отдохнуть. А для того, чтобы на красивом, удобном лоне отдохнуть, это лоно найти надо. Иначе с каждым, особенно не местным, заезжим человеком может такая же оказия случиться, какая случилась с двоими проезжими скупщиками мяса, каких сегодня великое множество по селам рыщет.
* * *
Откуда и куда они ехали, не знаю. В конце концов это никакого значения не имеет. А вот время их остановки в пути знать надо. Ночью это было. Устали скупщики, решили с трассы на берег нашей Большой реки свернуть и на берегу, на лоне природы, заночевать, а утром еще и порыбачить. Спиннинги они всегда с собой возили. Спиннинг в машине много места не займет, а пригодиться всегда может. Скупщики, как правило, дельцы прожженные, хладнокровные. Им вопли какого-нибудь фронтовика-пенсионера, у которого они мясо бычка его любимого за бесценок скупить норовят, – не больше чем птичий щебет души трогают. Но и они, дельцы прожженные, хладнокровные, – тоже люди. И вполне вероятно, многие из них в юности беспорочной даже стихи про рыбок, бабочек, любимых мам, пап, дедушек, бабушек, о родине своей, которую они очень любят, о тех же стариках-фронтовиках, тогда еще не совсем старых, сочиняли. И многие из них осколочки романтики в душах сохранили. Вот и берут они в свои поездки дальние и ближние и удочки со складными финскими удилищами и малиновыми поплавочками, и спиннинги с такими блеснами, которые красотой и яркостью своей могут с серьгами-подвесками любой эстрадной звезды соперничать. А некоторые и ружья берут с прикладами полированными, резьбой витиеватой украшенные, пулями разрывными заряженные.
Жахнешь из такого ружья такой пулькой в головку косули на взгорочке, среди голубых ургуек стоящей, – романтика, сплошная романтика. Сильным, смелым, удачливым охотником-добытчиком, кормильцем семьи своей, племени своего чувствуешь себя. Особенно же острую, горячую любовь к родине своей, к природе ее ощущаешь, когда печень той дуры-косули, беззаботно среди ургуек гуляющей, на костерке, на палочке-шампуре таловом пожаришь, рюмочку-крышечку от термоса водочки выпьешь и печеночкой, еще от жару шкварчащей, закусишь…