– Нет, нет. Вы правы, Сергей Сергеевич. Надо спешить.
– Надо спешить! – почти в один голос воскликнули, словно очнувшись от дремы, женщины, и мы быстро пошли к своему корпусу. Последние метры мы уже не шли – бежали. Однако укрыться от дождя не успели. Его густые, отвесные струи в одно мгновенье омыли нас с ног до головы.
Женщины, визжа, смеясь и отряхаясь, разошлись по своим комнатам.
Войдя в свой номер, мы с Сергеем Сергеевичем разулись и, пятная пол мокрыми носками, стали переодеваться.
– Слушай, Сынок, еще тогда, при первом знакомстве, мы имена друг друга узнали. Фамилии у нас тоже простые, запоминающиеся: ты – Иванов, я – Осипов. Имена – проще некуда. Я – Сергей, ты – Андрей. У меня, кстати, сына Андреем звать. Ну а больше я о тебе ничего не знаю. Где живешь? Где работаешь? Холостой? Женатый? Рыбак? Охотник?
– …Село большое… Когда-то, до революции, казацкой станицей было. Колхоз славился. Председатель звание Героя Социалистического Труда получил. Заслуженно. Пятнадцать тысяч овец хозяйство имело. Урожаи стабильные получали…
Я техникум сельскохозяйственный окончил, в армию призвали. Служил танкистом. Демобилизовался. Женился. Жена – учительница. Первоклашек до четвертого учит. Дочку имеем. Сейчас в ДЭУ работаю. Дороги, мосты ремонтируем.
Рыбачить люблю. Карасятник заядлый. Охотиться не приходилось. Ружье в руки не беру. Да и на кого охотиться – всех живулек браконьеры повыбили.
Вот и все. И рассказывать не о чем.
Батя мой тоже фронтовиком был. Шоферил. Рассказывал, от Сталинграда до Берлина на полуторке своей путь проделал. Две медали и орден Красной Звезды имел. И контузию имел. В госпиталь попал – сбежал. Боялся свою полуторку потерять.
С войны вернулся на вид здоровым, но болел часто. Три года назад умер. Мама жива. С братом старшим моим живет. Маленькая, седенькая – божий одуванчик. Но ничего, суетится. Внучат за двойки шугает и даже иногда на родительские собрания в школу ходит…
…Во время моего путаного рассказа Сергей Сергеевич ни разу не перебил меня, ни разу не отвлекся. Полотенце, которым он протирался, сползло с широких плеч. Он скомкал его, положил на кровать и, скрипнув стулом, наклонился в мою сторону.
– А говоришь, рассказывать не о чем… Судьба человеческая, жизнь всегда интересна. Слушаю тебя и вижу отца твоего. Сколько я их видел, таких шоферов, на военных дорогах, а точнее, на военном бездорожье. Это только так говорят, пишут – «военные дороги»… …И снег по пояс, и грязь… И зимой и летом лица, руки шоферов от зноя и стужи чернее кирзовых сапог. Спины от усталости, от надрывов – колесом. Глаза от недосыпа, от постоянного напряжения кровью набрякнуты. Того и гляди из орбит вылезут, лопнут…