— Осторожно! Иисус идет! — вскричал парень. Он увидел кнут и, как заяц, помчался по полю. Грязнуха сбросила Дельфина и вскочила:
— Отец! — У нее хватило еще присутствия духа, чтобы протянуть любовнику пятифранковую монету: — Спрячь деньги и беги!
Как буря приближался Иисус.
— Девка! Научу я тебя приличиям.
Он узнал сына полевого сторожа, но тот быстро убежал. Не так посчастливилось девушке. Со свистом рассекая воздух, пал первый удар на ее полные ноги — и началась охота».
Что оказываемое стоящим в деревнях на постое солдатам гостеприимство во всех странах часто доходит до открытой с ними связи дочерей и жен — это знают тысячи отбывавших воинскую повинность солдат. А статистика подтверждает это указанием на многочисленные случаи незаконных рождений в тех округах, где девятью месяцами ранее происходили маневры или солдаты стояли на постое. Когда в 1907 году в Вюртемберге предстояли маневры, то в одной местной католической газете появилось письмо католического священника, предостерегавшего деревенских баб и девок от заигрывания с солдатами. Люди, знающие жизнь деревни, усомнятся, конечно, принесло ли это письмо какую-нибудь пользу. Несмотря на все моральное лицемерие в угоду церкви, крестьянин считает половое наслаждение делом естественным. Его эротика не отличается сложностью и практически исчерпывается одними объятиями: за ухаживанием почти непосредственно следует удовлетворение.
Здесь необходимо вспомнить и о так называемых Kaisergeburtstags, днях рождения императора. В такой день солдат получает более продолжительный отпуск и может вести себя особенно свободно, поэтому в этот день — помогает, конечно, и алкоголь! — он имеет особенный успех в любви. Доказательством может служить обычное переполнение родильных приютов и клиник в гарнизонных городах девять месяцев спустя после дня рождения главного шефа армии.
Здесь же необходимо напомнить и о продолжающем существовать во многих местах обычае совместного спанья служанок и батрачек с работниками. Против этого закрепощения и ныне не существует защиты ни для одной служанки или работницы, и потому большинство примиряется с ним как с неотвратимым роком. Чувственные девушки — а их подавляющее большинство — находят даже удовольствие в том, чтобы сегодня отдаваться одному, а завтра — другому.
Роман Золя «Земля» служит и в этом отношении иллюстрацией: «Когда жнецы и жницы подошли, он узнал среди баб одну, которой он обладал два года тому назад, когда она еще была девушкой. И вот однажды ночью мысль о ней так возбудила его, что он вскочил и тихо прокрался в овчарню, где она спала между мужем и братом, и потянул ее за ногу. Женщина отдалась ему без всякого сопротивления. Они не обменялись ни единым словом. В безмолвной, как могила, удушливой темноте низкой овчарни, от выскобленного пола которой исходил острый запах прошлогоднего навоза, пытался он утишить свою клокочущую кровь: в продолжение двадцати дней, которые работники провели на ферме, он каждую ночь приходил сюда».