Сейчас же дело шло не о пьянке-гулянке, а о финале турнира по регби, который должен через склянку начаться на первом и пока единственном в этом мире стадионе.
Впрочем, насчёт уникальности своих строек или произодств у Олега теперь были весомые сомнения. Не исключено, что его стадион вовсе не единственный в мире, и даже не первый. Но уж на континенте-то Тарпеция его Лужникам конкурентов точно нет.
— Успокоил, — кивнул Чек, — а то, чувствую, ожидание может затянуться, они только что вернулись.
Королевы со своими свитами задержались на демонстрации модной одежды сезона лето-осень и сейчас только пошли переодеваться к поездке на матч.
Чек был самым нетерпеливым — он стал яростным фанатом регби, и сейчас в Тарке строился второй стадион этого мира. До этого все игры проводились на площадках с временными трибунами. Ему ещё и хотелось, помимо финала, оценить и Псковский стадион Лужники, чтобы сравнить с ведущейся у него стройкой, так ли правильно он всё понял в спортивной архитектуре из писем императора.
Из пришедших к Олегу соратников только Бор, его главный комендант, уже смотрел матч одного из полуфиналов с трибун вполне впечатляющего спортивного сооружения. Кстати, Олег с середины весны начал продвигать и другие спортивные состязания. Пока они касались в основном различных видов лёгкой атлетики — бега на короткие, в сто шагов, и длинные, в пять тысяч шагов, дистанции, метания копья, прыжки в длину и высоту.
В дальнейшем император собирался расширить количество видов спорта, так что Лужники у него простаивать не будут и превратиться в барахолку им не грозит.
— Отпустил? — спросил Олег у Бора, пока рабыня помогала ему переодеваться — выглядеть он сегодня должен был по-императорски, всё же на стадионе сегодня будет почти весь Псков и множество гостей, — проследи всё же лично, чтобы из города он убрался.
Это с постановкой «Имперского советника», переиначенного на местный лад «Ревизора», Олегу не пришлось следовать примеру российского императора, заступившегося за Николая Васильевича перед цензором, зато повторил императора Александра Третьего в другом происшествии.
Может быть теперь попаданец войдёт в историю этого мира не только, как мудрый и сильный государь, порой жёсткий или даже жестокий, но и как здравомыслящий и умеющий прощать глупости.
Один молодой сфорцевский баронет, приехав из отцовского замка в Псков, пустился, что называется, во все тяжкие.
На третий или четвёртый день загула, узнав о существовании Клуба любителей нард, принялся в одном из трактиров, забитом посетителями под завязку, громогласно звать своих собутыльников поехать туда играть, а на слова кого-то из своих приятелей, показавшего пальцем на висевшую над входом гравюру с оттиском профиля Олега, что император резко не одобряет эту порочную игру, заявил, что плевать он хотел на императора.