Я выполнил просьбу. Храпун, толстый, лысый мужчина, от которого несло алкоголем, почмокал губами, повернулся на бок и затих. Охранник направился к столу.
— Простите, а где я? — спросил я его.
— В обезьяннике, конечно. Напился ты до поросячьего визга, вот твои дружки и засунули тебя сюда.
— А где обезьяны?
Я смутно вспомнил, что так здесь называют животных, у которых красная задница и повадки невоспитанного человека.
— А ты и есть обезьяна. И вот тот господинчик тоже, — засмеялся охранник и показал пальцем на соседа. — Не переживай, проспишься, человеком станешь, утром выпустим.
— А где мои друзья?
— Разбираются со следователем, а тебя пока сюда поместили. Натворил ты дел.
Я совершенно не понимал, что я сделал не так. Наверное, нельзя было поднимать на руки Виолетту. Точно! Если бы кто-то в Хилле сделал такое с женщиной правителя, он бы поплатился жизнью.
— Меня, значит, казнят?
— За что? — охранник оторвал взгляд от телефона, с которым сидел, и удивленно посмотрел на меня.
— Ну, вы сказали, что я дел натворил.
— А-а-а, это. Ну, да. Разнес полресторана к чертям. Режиссеру под глаз фингал поставил, посуду перебил, стол о стенку швырнул, какую-то картину дорогую порвал. Короче, почудил ты, парень, знатно.
— Странно, я совершенно не подвержен приступам агрессии, — ничего не понимал я.
— Так, пить меньше надо. Хотя…
— Что, «хотя»?
— Полбутылки виски не та доза, чтобы мозги напрочь отключить, — охранник встал и подошел к прутьям решетки. — Ты вообще раньше пил?
— Да, иногда. Сидр пил, вино из ракии пил, медовуху. Но я ее не люблю сладкая слишком.
— И все было нормально?
— Конечно. Эти напитки утоляют жажду и немного веселят.
— Слабенькие, значит, — сделал вывод охранник. — А проверься-ка на всякий случай у врача.
— Зачем?
— Может, у тебя, как у чукчи, ферментов в желудке нет, чтобы крепкий алкоголь расщеплять, вот тебе крышу и снесло.
— А кто такой чукча?
В голове пронесся табун панических мыслей: «Со мной что-то не так! Я не могу быть правителем. Значит, жрецы были правы: мое проклятие работает до седьмого колена, и не получится изменить свою судьбу, как бы ни пытался».
— Ну, ты, парень даешь? Чукча — представитель северной народности. Чему тебя в школе учили?
Ну, не объяснять же постороннему человеку, что я из другого мира! У нас были кланы: Муаро, Тупако, Беблесо, Сниугро и другие. Отличительной особенностью каждого народа был кожный рисунок. Он набивался ребенку, когда тот вставал на ноги. У меня — точки над бровями. Такие же черные отметины есть у моего дяди, Первого Советника и у его сына Мадана.