— Все вышло из-под контроля.
Я замолчал, вспоминая тот проклятый день, когда я вынужден был вернуть Виолетту в ее мир.
* * *
В очередной раз заседал Совет.
«Как я допустил такое безобразие? — думал я, слушая доклады чиновников и военачальников, а они становились все тревожнее и тревожнее. — Ещё недавно казалось, что все контролирую, и вот!»
— Мой повелитель, — говорил командир войска, вернувшегося с северной границы, — соглядатаи принесли весть, что клан Муаро пришёл в боевую готовность.
— Как узнали?
— Стражники постоянно тренируются, спать ложатся в полном снаряжении, рядом кладут оружие. Сразу видно: ждут приказа.
— А что клан Тупако?
— Домочадцы Первого Советника сидят за закрытыми воротами. Никто их уже месяц не видел. Соглядатаи не смогли подобраться ближе, но слышали, как бряцают мечи и свистят стрелы. Готовятся, значит, защищать семью.
— Мой повелитель, — Кисо, начальник моей стражи, выступил вперёд. — Больше нельзя тянуть с казнью. Примите мудрое решение.
— Примите мудрое решение, — подхватил его слова хор чиновников.
«Мудрое? А какое оно, мудрое? Хорошо вам говорить! Вы ни за что не несете ответственность, — кипел в душе я. — Со всех сторон обложили!»
На допросах Первый Советник молчал и только насмешливо смотрел мне в лицо. В его взгляде читался упрек. Мадан, наоборот, бесновался, кипел яростью и выкрикивал проклятия. Жрецы и предсказатели тоже были на стороне чиновников. Они пророчили процветание Хилле только в том случае, если клан Первого Советника не пострадает.
Было от чего сойти с ума. На другой чаше весов — я и Виолетта. Проще отказаться от чужестранки, чем погрузить страну в хаос.
— Мой повелитель, нельзя больше тянуть.
— И что ты предлагаешь? Назначить день казни?
После Совета мы вернулись в мой кабинет, но я не мог успокоиться. Ходил кругами, как загнанный в клетку зверь, а в голове крутилась одна мысль: «Как быть?»
— Да. И лучше это сделать внезапно, чтобы застать врасплох заговорщиков.
— Но нужно придумать разумное объяснение для народа. Я не хочу остаться в истории правителем, который из-за жажды власти уничтожил людей своего клана.
— Мадан хотел вас убить. Разве это недостаточное основание?
Я открыл рот, чтобы ответить, но промолчал. Да, он хотел убить, но, это только моя правда и слова Стейка, который видел Мадана в пещере. Кроме наконечника стрелы и плащей горинцев нет никаких доказательств, а о речи кота вообще нельзя упоминать: никто не поверит, ее слышу только я Виолетта.
Сорванная брачная ночь, причина, по которой я арестовал Первого Советника и его людей, вообще шита белыми нитками. Я просто воспользовался удачным стечением обстоятельств, и теперь чиновники и соратники Первого Советника осаждают меня визитами и депешами, доказывая, что я не прав, что я мщу за похищенную чужестранку человеку, необходимому государству, как воздух. А между колких фраз слышатся слова: «Такой мелочный и эгоистичный правитель не нужен Хилле!»