— Ни в коем случае, моя прекрасная Гроза, — перешел он на доверительный шепот. — Я искренне восхищаюсь… или ужасаюсь. Помнится, после вашего визга у меня половину луны звенело в ушах. Для юной шеры двух лет от роду у вас был невероятный голос. И сила, моя прелесть.
От его голоса, от его близости — когда он успел оказаться к ней почти вплотную?! — у Шу перехватило дыхание, ослабли колени, и ей пришлось ухватиться за гриву своей химеры. Хотя на самом деле хотелось ухватиться за его плечи, так же, как тогда, в Тавоссе…
— Все же вы смеетесь…
— Окажите честь, позвольте помочь вам. — Он взял ее за руку, а сам встал на одно колено, чтобы она могла подняться к седлу, как по ступеньке.
На этот раз Шу не смогла скрыть дрожь. Она сама не понимала, почему от вида Роне у ее ног становится так горячо, и смутительно, и сладко замирает сердце, и хочется… О злые боги, лучше даже не думать о том, чего ей хочется! И не сжимать его ладонь так, словно он может сбежать — а она никак не может его отпустить! Что за наваждение!
— Благодарю вас, мой темный шер. — Странно, как ей удалось выговорить эти слова без запинки: язык не слушался, губы пересохли…
И да, ей очень нужна была помощь. Потому что голова кружилась. Это у нее-то, которая бегала по крепостным стенам, играя с братом в салочки, и прыгала в море с высоты двух сотен локтей!
Она немного пришла в себя только в седле, когда крепость и с завистью глядящий ей вслед Каетано скрылись за поворотом горной дороги. Не настолько, чтобы без опаски посмотреть на Роне, но достаточно, чтобы понимать: надо срочно, немедленно отвлечься! На что-то… что-то… нейтральное и безопасное, вот! И она даже знает, на что именно. Что может быть нейтральнее и безопаснее, чем начальство Энрике?
— Роне, вы обещали рассказать мне… — Она замялась, потому что голос неожиданно засипел, словно она напилась ледяной воды.
— Все, что вам угодно, моя Гроза.
Шу опять вздрогнула: Роне называл ее так же, как Люка. Так же, как тогда, в Тавоссе. Может быть, расспросить его о Люка?.. Нет, нет, это — не нейтрально и не безопасно!
— Расскажите мне о полковнике Дюбрайне. Я знаю, он иногда приезжает в Суард… — она проглотила «к моей сестре», вот уж о ком она сейчас не хотела слышать ничего! — И вы вместе расследовали то, что случилось при рождении Каетано. Расскажите мне! Я ничего толком не помню.
— Поверьте, моя Гроза, если вы не помните, что произошло, значит, так и должно быть, — серьезно ответил шер Бастерхази. — Вы вспомните сами, когда на то будет воля Двуединых.
— Но вы же знаете!