— Хочешь — сделай, — не оборачиваясь, произнес он.
Шу вздрогнула. Она не привыкла, чтобы кто-то так легко читал ее мысли. Да что там, это всегда была ее прерогатива, читать всех как раскрытую книгу!
Но… почему бы нет?
Химера тронулась с места, едва Шу успела подумать — да, хочу. Сейчас. И приблизилась, встала рядом со зверюгой Бастерхази. Так, что Шу коленом коснулась его колена и едва подавила стон: это было похоже на касание к раскаленной лаве, только сладко, безумно сладко. Что с ней творится? Почему?..
— Ты так и не сказал, как зовут твою химеру, — спросила она почему-то хрипло, словно лава обожгла ее своим дыханием.
— Сколопендра, дочь Бурана, — сказал Бастерхази, продолжая рассматривать море. — Но она предпочитает зваться Нинья.
Химера отозвалась тихим довольным ржанием — низким, пробирающим до самых костей — и переступила тонкими ногами, словно ей не терпелось снова пуститься вскачь.
— Они никогда не устают?
— Устают, конечно. Если их долго держать в стойле и не позволять бегать. — Роне ласково потрепал свою зверюгу по ушам. — Они созданы для движения. С Муаре ты можешь добраться отсюда до Метрополии за восемь дней, а то и за пять, если не останавливаться на ночь. Главное, не вздумай спать в седле, а то проснешься где-нибудь в Хмирне или на Туманном острове, если не на Потустороннем континенте.
— Но ведь проснусь? — Шу как завороженная наблюдала за движениями его пальцев, перебирающих искрящуюся на солнце гриву Ниньи.
— Ты — проснешься. Ты нравишься… — Роне обернулся, поймал взгляд Шу и совсем тихо добавил: — Мне.
На миг ей показалось, что сейчас он ее поцелует, и это был очень, очень горячий и сладкий миг. Но вместо этого Роне лишь снял с ее плеча белое перышко и пустил его по ветру.
Словно в ответ на фамильярность с неба послышался птичий крик, через мгновение по лицу Шу мазнуло воздушной волной, а в следующий миг Ветер опять поднялся ввысь.
— Кто-то тебя ревнует. — В голосе Роне явственно слышалась насмешка.
— Чушь! — вскинулась Шу. — Ветер не станет меня ревновать, Ветер знает, что я его люблю.
Роне лишь пожал плечами, мол, как скажешь. Но почему-то Шу показалось, что он имел в виду вовсе не птицу.
— Хочешь посмотреть, как химеры охотятся?
— Конечно хочу! А на кого?
— Да хоть на рыбу. — Роне спрыгнул на землю и потрепал свою химеру по холке. — Нинья обожает всякое чешуйчатое, думаю, Муаре тоже. Они же сестры.
— Сестры? То есть Муаре тоже дочь Бурана? А…
Шу осеклась, когда Роне коснулся ее руки, чтобы помочь слезть с химеры. Не то чтобы она не могла сама, она — не какая-нибудь изнеженная жеманница, она… просто она — хорошо воспитанная принцесса. Да. Именно… Правда, что-то она совсем не помнит, что говорит этикет об объятиях темного шера… Очень горячих объятиях темного шера. И можно ли ему позволить вот так заглядывать ей в глаза и склоняться к ней близко-близко, и касаться пальцами ее щеки — нежно, с ума сойти, как нежно…