— Вы успеете, ваше королевское… Да послушай же, Шу! — Медный потряс ее за плечи, наплевав на субординацию и этикет. — Ты должна уехать сейчас же. Бери моего коня, скачи в Кардалону! Предупреди людей! Быстрее, да что ты стоишь! Бегом марш!
Знакомая команда все же пробилась сквозь тяжелые, сладкие эманации смерти. Не понимая, что делает, Шу побежала к конюшне. Лишь на половине дороги до нее дошло: ни один конь не вынесет ее из крепости. От шаманской волшбы не скрыться, вязкий туман уже сомкнул кольцо…
«…совершенно безопасно, генерал, — едкой насмешкой вспомнились слова гнома-наставника. — Если Светлейший Парьен сказал, что Орда не пройдет перевал в этом году, значит, Орда не пройдет. Вы помните хоть раз, когда Светлейший ошибался? Рано или поздно так или иначе его предсказания всегда сбываются…»
Так или иначе? Но как?.. Если способ есть — она должна его найти! Она — истинная шера, она — Суардис! Она отвечает за своих людей и должна остановить орду! Любой ценой!
Ей не хотелось даже думать о том, что это будет за цена, но погибнуть вместе с Медным и его солдатами, пропустить зургов в беззащитную Кардалону — хуже. А значит — она сделает это!..
Замерев посреди внутреннего двора крепости, Шу зажмурилась и потянулась к бушующей за спиной грозе. К возмущенным стихиям, вынужденным подчиняться ненавистным шаманам. Она сама стала стихией, грозой и ураганом, забурлила и заклокотала, легко порвала путы шаманской волшбы — и устремилась к ущелью…
Каким-то краем сознания она все еще была и в крепости, видела, как в ней подбежал Медный. Он кричал и махал руками, что-то доказывал и требовал, но его голос потонул в реве урагана над долиной Олой-Клыз.
— Прячь людей, — пророкотала гроза, и выцветшая картинка Медного и крепостного двора окончательно растворилась в потоках дождя и ветра.
Шу больше не стала ничего объяснять. Некогда! Да и ни к чему: она уже клубилась и трещала молниями, втягиваясь облачным телом в ущелье.
Свобода! Упоительная свобода!
Шу летела с воем и свистом, сминая деревья крыльями, задевая стены и грохоча камнями. Она отрывала от скал крохотные фигурки зургов и сбрасывала вниз, к таким же ничтожным муравьям. Замирала, прислушиваясь к крикам, и отвечала счастливым смехом: муравьи брызгали вкусным, терпким соком и щекотно искрили. Она обрушивалась потоками ливня, омывала склоны, выглаживала узкое русло — и впитывала вспышки сладкой энергии, выедала мутные и горькие сгустки магии. Вонзалась молниями в скопления муравьев, рычала громом: «Стр-рах! Смер-рть!» Яростное счастье силы и свободы — в бескрайнем небе, наперегонки с орлами — распирало и рвалось песней дождя и шквала.