Балих шёл к городской черте в угрюмом настроении, усталый и замерзавший от резкого ночного холода, вошёл в город, нарушив запрет, и почти сразу в темноте различил очертания человека, шедшего ему навстречу.
— Ты… врач?.. — прорычал незнакомец по-критски с таким чудовищным, зверским произношением, что звуки едва различались.
— Да, — кратко ответил Балих, который сразу привычно отнёс незнакомца к самому северному из далёких северных племён, живших в огромных безлесных пространствах дикой жизнью охотников и собирателей растений. Они не знали земледелия, боги в их землях не жили, иногда лишь посещая эти унылые просторы по какой-либо краткой надобности и хоть так приобщая этих полулюдей к тайнам высшего бытия. Как понял Балих из бесед с северными варварами, их однообразная жизнь складывалась из медленного, огромными замкнутыми кривыми, отображавшими на ровной глади земли коловращение светил, движения за неисчислимыми стадами диких травоядных и за сопровождавшими стада стаями диких собак. Те поедали отставших, люди — то, что осталось от собак, то, что могли отбить от собак, которых, впрочем, постепенно приручали. Деталей Балих не знал и не интересовался.
— Ты… что… она… где? — проревел варвар, подступая к Балиху и приподнимая правой рукой тяжёлую дубину.
— Ты великий воин. Куда лежит твой путь? — сдержано и вежливо обратился к нему Балих на родном языке.
— Ты бывал у нас, врач? Откуда ты знаешь язык? — спросил варвар, остановившись и опустив дубину.
— Я знаю всё, но ты не ответил на мой вопрос, почтенный вождь.
— Ищу царицу. Не хочу больше быть воином их Богини. Надо домой, царицу возьму, ей понравится. Свобода, стен нет, запретов нет. Будет женой великого вождя саклабов.
— Почему же ты не ушёл домой раньше?
— Я был здесь с набегом, увидел царицу, решил остаться. Был рабом, потом убил воина Богини. Теперь вижу, что царице плохо, нужна помощь. Иди обратно, будешь мне помогать.
Балих мог убить воина многими способами, у него были жала мгновенной смерти в складках одежды, в руках, причёске, но он решил использовать глупого варвара для своих целей. Сказал:
— Царице нужны змеи. Я — бесстрашный мудрец, иду за ними. Ты не ходи, потом послушаешь мой рассказ о моём великом подвиге.
— Вместе идём, — прорычал варвар, хотя чувствовалось — змей он боится, и Балиху был приятен его страх.
Проводник был кстати. Воин шумно двигался по проходам между домами, по маленьким перекрёсткам со святилищами, их путь лежал к площади перед дворцовым холмом, ими никто не интересовался. Балих первый раз был в Кноссе, но ничего особенного не увидел, замечать ничего не желал, наконец они подошли к краю площади, к маленькому храму какого-то местного бога. Перед храмом в полной темноте воин нашёл змеиную яму, прикрытую сверху деревянной крышкой с дырками. Не хотелось слишком явно обозначать себя, всё-таки запрет есть запрет, он многое добавил к своей нечистоте и, кроме того, осквернил давший ему приют город, однако пришлось зажечь фонарь. Яркое пламя осветило яму, стену храма с какими-то странными знаками, Балих не удержал любопытства, подошёл поближе и улыбнулся от неожиданной радости, тёплой искрой пробежавшей по телу: резные камни несли на себе изображения его, Балиха, знаков власти, достоинства и мудрости — жезл, увитый змеями, с шишкой на конце, чашу и пояс. Искусство резьбы по камню было плохо освоено местными мастерами, всё вышло криво и грубо, кособокий карлик, державший знаки тонкими прямыми руками с растопыренными пальцами, нисколько не походил на Балиха, но тем не менее храм был посвящён именно ему, под каким бы именем его здесь ни почитали, славен был богоравный Асаллухи, по всей земле велика его сила, по всем мирам сильна его мудрость. Тут он услышал голос воина: