— Как бы тебе объяснить… Можно влюбиться, а можно быть восхищенным картиной. Этот рыцарь — как картина.
— Красивый?
— Преувеличенный. Окутывавшие его печаль и свобода слишком велики. Ты заражаешься ими, ты видишь в нем идеал таких чувств. Как с картинами или музыкой. Меня зацепили его чувства. Наверное, мое отражение какое-то время будет казаться влюбленным.
— Тогда я прощаю его. А ты возвращайся поскорее из грез по идеалу. И расскажи мне про байкеров. Почему он появился рядом с ними?
— Наверное, напомнили рыцарю о его брошенном войске. Призраков привлекает то, что они знали при жизни.
— Байкеры-рыцари?
— А что? «Кони» и смелость-то при них.
Smoren Freelight
Ветер и тишина
Ветер нарушил тишину, всколыхнув ветви деревьев на ее вечернем платье. Одетый во фрак ночного неба, он спорхнул вниз и замер у земли, чуть слышно перебирая травинки и шепча приветствие.
— Здравствуй, Ветер, — промолчала Тишина, — ты пришел поиграть?
Легкий порыв, освежая опушку, утвердительно кивнул кронами молодых отпрысков леса, не вторгаясь в ночные владения подруги.
Тишина не возражала, и Ветер, разгулявшись, поднял и закружил ворох палой листвы, постепенно придавая ему форму.
— А у меня будет форма? — спросила Тишина, шурша подолом.
В ответ взметнулся второй поток, поднимая листья уже на ее территории. Спустя мгновение они вновь пали на землю, оставляя после себя постепенно проявляющийся человеческий силуэт. Проступало обрамленное светло-русыми волосами девичье лицо, венчающее тонкую фигуру в мерцающем длинном платье. Босые ноги чуть проглядывали из-под его подола, чувствуя под собой влажную землю.
— Я тоже хочу проявиться, — встрепенулся Ветер и осел, позволяя Тишине сплести из безмолвного воздуха силуэт, ранее очерченный взметнувшимся потоком листьев.
У него были взъерошенные темные волосы, приподнятый нос и немного пухлые губы. На спине висела гитара в черном клеенчатом чехле. Потертые джинсы, косуха и берцы дополняли образ.
— И где ты такого нахватался? — с улыбкой спросила Тишина, прерывая неподвижность лица девушки и сверкая луной в белках ее глаз.
— Где налетаюсь, там и нахватаюсь, — ответил Ветер, чуть разведя руки в стороны, и задорно улыбнулся своим новообретенным лицом.
Она подошла к нему и прикоснулась тонкими пальцами к плечу, чуть царапая его ногтями:
— Что за странная материя? Никогда не встречала ничего подобного!
— Кожа молодой клеенки, — ухмыльнулся он, — натуральный продукт нынче дорог, а это выглядит не хуже.
Они звонко рассмеялись. Он провел рукой по ее талии:
— А ты вся в шелках. Как в старые добрые!