— Ничего страшного, — сказала я. — Мне нужно задать ему, всего лишь два-три вопроса. Надеюсь, он не будет возражать.
— Я постараюсь ему все объяснить, — пообещала Чижова. — А теперь, наверное, можно отправляться? Мы как раз успеем к концу тихого часа…
— Да, пожалуй, пора, — согласилась я. — Только еще один вопрос, Татьяна Петровна. Квартиру вашу, конечно, завидной не назовешь, но, возможно, все-таки кто-то имеет на нее виды?
— Ну, подумайте сами, кто позарится на эту халупу? — презрительно сказала Чижова. — Дом старый, крыша протекает, неделями не бывает воды… И потом, это же не комната в коммуналке, которую можно присоединить к своей жилплощади. Сын, разумеется, здесь прописан. Выходит, нужно убивать нас обоих? Нет, как хотите, это, по-моему, полный абсурд!
— Возможно, вы правы, — согласилась я. — Но, может быть, вы вспомнили что-нибудь о соседях? Какая-нибудь личная неприязнь?
— Исключено, — покачала головой Чижова, заметив со сдержанной гордостью:
— Мы поддерживаем со всеми соседями ровные, дружеские отношения. Насколько я знаю, даже у Игоря ни с кем из них не было конфликтов, а это все-таки необычно в его возрасте. И соседи нас не обижают… Вот свежий пример:
Валентин из квартиры напротив сразу же врезал нам замок и не взял никаких денег за это… Нет-нет, никакой личной вражды, можете быть уверены!..
На какое-то мгновенье она запнулась и обвела стены тревожным взглядом. Потом, вздохнув, произнесла с отчаяньем:
— Только подумать — они здесь были! И ждали нас ночью! Какой ужас!
— Почему вы думаете, что теперь это были они, а не он? — поинтересовалась я.
— Мне так кажется, — сказала Чижова. — Один с нами не справится. Но решил в ту же ночь поправить дело. Поэтому наверняка он прихватил с собой дружков. Они ждали нас обоих…
— Все-таки напрасно вы не обратились в милицию, — заметила я.
— Что она может, эта милиция? — сказала Татьяна Петровна. — Милиция теперь служит тем, у кого есть деньги. Мы, нищие, им не интересны. Может быть, когда на сцене появится труп…
— Тьфу-тьфу-тьфу! — сердито сказала я. — Что вы такое говорите!
— А что мне остается говорить? — безнадежно отозвалась Татьяна Петровна. — Конечно, я тоже надеюсь, что это какая-то ошибка… Но… — она только махнула рукой, — ладно, пойдемте! Все равно мы здесь ничего не высидим!
Покинув квартиру, мы вышли на улицу. Теперь в компании Чижовой я невольно обращала внимание на каждую мелочь: на приоткрытую дверь чужой квартиры, на одинокого прохожего, застывшего на краю тротуара, на вывернувшуюся из-за угла автомашину. Татьяна Петровна казалась ко всему равнодушной, мысли ее были где-то далеко, — возможно, она думала о сыне. Но для человека, которого намереваются убить, она выглядела чересчур рассеянной. Я не удержалась, чтобы не сообщить ей об этом.