Любимая не отходила от него весь тот день, но, скрипя сердцем, оставила следующим утром. Её мужчине нужно было побыть наедине с собой, переварить всё это. Как она понимала и чувствовала все эти микромоменты, Гиад не знал. Принял, как есть.
Можно было бы раскваситься, закрыться дома, заказать еды на неделю и убежать в виртуал. Но из лабиринта мыслей оставался лишь один путь. Работа.
* * *
Гиад смотрел на огромный белый лист бумаги и красный иероглиф, выведенный на нём. До последних событий — это была самая странная вещь, которую сделал Антон, за всё время их знакомства.
Два года назад он вернулся из затянувшегося отпуска в Японии, ещё более замкнутым, чем обычно. Он положил холст прямо посреди лаборатории и часами старательно выводил загадочный символ толстой кистью. У него не получалось, он выбрасывал испорченную бумагу и начинал заново. На это ушла неделя, и получившееся «произведение искусства» заняло место на одной из стен, и со временем стало невидимой частью их рабочего пространства в лаборатории. Элементом интерьера.
Но не для Антона. Гиад теперь вспоминал, что его коллега иногда застывал напротив стены и подолгу всматривался в картину. На вопросы он отвечал туманно и с неохотой. «Ками», символ родом из синтоизма. Некая «частица бога», «божественная искра» существующая в каждом предмете или существе во Вселенной.
В поисках вдохновения, Антон посещал храмы в Японии, изучал культуру и общался с людьми. Он упоминал как-то, что Япония очень повлияла на него, и что там он пережил нечто, что не мог описать словами.
Всего лишь лист бумаги, исписанный чернилами. И странная идея. Искать непознаваемое в познанном. В организме и сознании человека нет никакой «души», лишь код, который они уже практически раскрыли. Нет никаких секретов. Только бы уложить всё это в общую картину, в скромном биокомпьютере, разработанном для нас природой…
Антон упоминал Айду всего лишь раз. Гиад спросил его, кто на фотографии на одном из рабочих столов. Антон ответил сухо — сестра. Антон тогда уже закончил учиться и работал на «Синотек». Его родители пережили удар, были слишком далеко от города. Айда была со своей учительницей, на соревновании по гимнастике в центре. ПВО в том районе не удалось сбить фрагмент разделяющейся боеголовки. Погибли всё в радиусе километра. Это событие в СМИ практически не освещали, он узнал всё после звонка родителей.
Несмотря на информационную блокаду в Париже, настроение чувствовались и Гиаду хорошо запомнились эти страшные месяцы. Хорошо, что США не рискнуло применять действительно мощное оружие у границ Европы. Гиад ходил на работу, каждый день звонил родителям и пытался не податься общей панике.