Я почесал голову и даже в таком тревожном состоянии оценил мягкую пушистую текстуру человеческих волос. Я задался вопросом, вдруг жители моей планеты прежде тоже имели волосы? Может, мы растеряли их в процессе эволюции из-за высоких температур нашего красного карликового солнца?
– Знаешь, в халате единорога ты выглядишь довольно глупо.
Я вздрогнул, никак не ожидая услышать голос из коридора.
– Кэссиди? Я думал, ты пошла за шоколадным мороженым…
– Я так и сделала, но меня перехватила мама. Она вырвала мороженое у меня из рук ещё до того, как я успела откусить, а взамен дала это. – Кэссиди подняла большой стебель сельдерея. – В нём всего шесть калорий, плюс одну ты расходуешь на то, чтобы пережевать эту дрянь.
Мой земной словарь подсказал мне, что калория – это количество тепла, необходимое для повышения температуры одного грамма воды на один градус Цельсия. Почему мать Кэссиди беспокоят такие вещи?
Заметив моё замешательство, Кэссиди добавила:
– Моя мама – профессиональный счётчик калорий.
– О, она и химик, и менеджер одновременно? – спросил я. – Это очень впечатляет.
– Это скорее хобби, нежели профессия, – возразила Кэссиди. – Она подсчитывает калорийность всего, что попадает в мой рот.
– Зачем?
– Думаю, на вашей планете нет такого понятия, как инопланетянин с избыточным весом, – объяснила Кэссиди. – Но здесь, на Земле, если хочешь быть телезвездой, ты должен выглядеть определённым образом. По крайней мере, так считает моя мама. Она, как ястреб, наблюдает за всем, что я ем. Это так угнетает!
– Но ты должна есть, когда испытываешь голод, – сказал я. – Для этого он и существует: с помощью голода тело даёт понять, что ему требуется питание.
– Скажи об этом моей маме, – хмыкнула Кэссиди.
– С удовольствием. Где она сейчас?
Кэссиди прошла в спальню. К моему удивлению, девочка плюхнулась на стул рядом с кроватью, взяла пушистую бежевую подушку в форме щенка и крепко вцепилась в неё, положив себе на колени.
– Моя мама думает только о том, чтобы я оставалась звездой, – сказала она, гладя подушку-щенка. – Моя карьера – это вся её жизнь.
– А как насчет её жизни? – спросил я. – Собственная жизнь её не волнует?
– Она всегда мечтала стать актрисой, но ничего не вышло. Сколько бы уроков актёрского мастерства она ни брала, сколько бы прослушиваний ни посещала, её талант так и не был раскрыт. Не повезло, наверное.
– О, ей не нужно было брать пух и перо, – вспомнил я и кивнул. Кэссиди странно на меня посмотрела. – Так говорят актёры, знаешь ли.
– Да, знаю, – сказала Кэссиди. – Я тоже актриса, если ты забыл.