Пришелец-суперзвезда (Оливер, Уинклер) - страница 74

Мы сидели и слушали речь бабули Морщинки. При звуке её голоса мой сенсорный усилитель ожил и стал тянуться к ней, чмокая воздух. Я чувствовал то же самое. Я хотел обнять её и никогда не отпускать. Но знал, что на самом деле её там нет, она – лишь пустая картинка, сотканная из лучей мимолётного света.

Питательная вафля снабдила меня достаточным количеством энергии, чтобы пережить остаток дня. Когда мы вернулись с космического корабля домой, я снова превратился в Зейна Трейси, потому что Элоиза, привыкшая видеть меня в «костюме», то и дело просила повращать глазами, что очень раздражало.

– Надень свой крутой костюм, – потребовала она. – Я хочу посмотреть, как ты делаешь дурацкие глаза.

– У нас здесь важные взрослые дела, – прикрикнула на неё Кэссиди, – а ты нам мешаешь!

– Вы только и делаете, что таращитесь на вафлю, – заявила Элоиза. – Что это за взрослые дела?

Мы сидели за кухонным столом, а перед нами лежали остатки питательной вафли. Кэссиди держала её рядом с собой, опасаясь, что я наброшусь на неё и слопаю. К слову, я был недалёк от этого.

– Элоиза, – попросила Кэссиди, – будь хорошей девочкой и принеси нам лупу из ящика в папином столе.

– Мне бы так хотелось, чтобы папа был здесь и сам принёс тебе лупу! – вздохнула Элоиза.

Мне стало так жаль её, что я решил: в следующий раз, совершив превращение, доставлю ей удовольствие и продемонстрирую все трюки со своими глазами. Мало того, что глаза вращаются вокруг моей головы, так ещё и глазные яблоки могут прокручиваться в глазных впадинах. Я надеялся, что это поднимет ей настроение.

Кэссиди оторвала крошечный кусочек вафли и поднесла его к свету.

– Что ты видишь? – спросил я.

– Что-то коричневое.

– Это не похоже на научный анализ.

– Хорошо, – согласилась Кэссиди. – Коричневые молекулы. Доволен?

Элоиза вернулась с увеличительным стеклом, и мы с Кэссиди изучили кусок вафли. Увеличительное стекло лишь сделало маленький кусочек большим, но не показало нам ни одного из ингредиентов.

– Я попробую её на вкус, – сказала Кэссиди. – Может быть, так я смогу определить, что в ней находится. У меня же из-за этого не вырастут шесть глаз?

– Я бы хотел на это взглянуть!

– Ну, была не была, – сказала она, наклонилась ко мне и прошептала: – Я ещё никогда в жизни не ела космическую еду.

Она положила крошечный кусочек вафли на язык и закрыла глаза.

– Что ты чувствуешь? – спросил я.

– Странно. У человеческого языка более восьми тысяч вкусовых рецепторов, но ни один из них не откликается на этот вкус. Вафля не кислая, не сладкая, не солёная, не горькая. Вообще никакая. Безвкусная.