Она не создана для такого. Это превратилось в нечто вроде работы. Эми чувствовала себя настолько истощенной умственно, физически и эмоционально, что хотела лишь одного – чтобы все поскорее закончилось. Получит ли она назад радостного и здорового ребенка, или исход будет кошмарным, но пусть все закончится.
– Но ты только глянь! Глянь вот на это. С третьего по двадцать третий день – двадцать третий, мать твою! – они подозревали только нас. Больше никаких ниточек. Ни единой. А потом стрельба в Калифорнийском университете, стрельба в ночном клубе в Орландо, политические заморочки, новые законы по медстраховкам – и в новостях заговорили о другом. А наша девочка… она где-то там…
– О ней забыли не из-за мировых событий, Ричард. А потому, что люди неспособны долго удерживать внимание. Ты знаешь, сколько пропало детей только в этом году?
Ричард уставился на нее, как тощий олень на охотника за секунду до смерти.
– Восемьсот тысяч. Восемьсот тысяч! Это еще не считая малолетних проституток или…
Ричард по-детски зажал уши ладонями и затопал ногами.
– Хватит! Прекрати! Я не хочу думать о том, что мою пятилетнюю дочь превратили в проститутку! – Он убрал руки от ушей и посмотрел на Эми, тяжело дыша. – Зачем ты вообще это сказала? А Стэн, Барри и Фрэнк об этом знают? Откуда ты вообще это взяла? И какого возраста эти дети?
Он выбежал из гостиной и бросился за ноутбуком, который валялся на обеденном столе вместе с компьютерными распечатками. Весь дом был перевернут вверх дном ради единственной цели: собрать информацию, хотя на самом деле нужно было просто искать Эмму.
Эми поискала, куда сесть, и устроилась на полу, вытянув ноги перед собой. Ее спина скривилась в форме буквы С. Тогда Эми легла и сделала несколько глубоких вдохов. Когда все это кончится? И как?
Ричард что-то промямлил, ругнулся, встал, сел и обошел вокруг обеденного стола.
– Ричард! Иди сюда, Ричард.
Он проигнорировал просьбу, так углубившись в изучение темы детской проституции, что пришлось выкрикнуть его имя изо всех сил. Эми не боялась разбудить Роберта. Она должна это сказать. Ричард подошел к ней только через две минуты, качнувшись в дверях.
– Что такое? Почему ты лежишь? Ты упала?
Она вздохнула, закрыла глаза, потом снова открыла.
– Я хочу с тобой развестись. После всего сказанного и сделанного, каким бы ни был исход, я хочу развестись.
Эми повернула голову к Ричарду, посмотрела в его налитые кровью глаза, на сопливый нос и бороду, которая выглядела так, будто ее надергали из лобковых волос.
Ричард упер руки в бока, открыл рот и наклонился к Эми почти вплотную. После неловкого, вопиющего молчания он заорал прямо ей в ухо.