– Ты думаешь, что это я убила Эмму?
Теперь засмеялся Ронни.
– Конечно, нет, Эми. Я знаю тебя целую вечность. Да, характер у тебя непростой, и ты не всегда показываешь себя в лучшем свете, но я знаю, что ты никогда не убила бы ребенка.
Она с облегчением откинулась назад.
– И как же теперь доказать это остальным?
– Слушай. – Он подался вперед. – Это ведь моя работа, правда? Пока что у них ничего нет. Они перекопали твой задний двор. Взяли образцы ДНК. Искали в реках, озерах, лесах – везде, куда ты могла бы доехать за три часа. И ничего не нашли. Есть только соседка, видевшая ссору, в которой ты уже призналась. Ты честно рассказала обо всем. Ну, не считая того видео. Клятого видео. Но с этим мы разберемся. Обязательно. – Он снова повернулся к компьютеру, что-то прочел и посмотрел на нее. – Если бы ты была виновна, а я знаю, что ты невиновна, то не стала бы описывать свои отношения с дочерью в таком неприглядном виде. Не стала бы так откровенничать насчет…
– Насчет чего?
Ронни отмахнулся от этой мысли и снова начал печатать.
– Ты знаешь, о чем я. Пощечина. Тем вечером. И все остальное.
– И что теперь? Я чувствую себя как на судилище. Что мне делать? В смысле, в самом деле будет суд?
При мысли о суде присяжных ее затошнило.
– Нет, не будет никакого суда, если только они не найдут железные улики против тебя. А я этого не допущу. Обещаю.
Она кивнула. Хоть кто-то на ее стороне. Хоть кто-то готов поддержать. Хоть кто-то ей верит, а это необходимо, чтобы выбраться из этого положения живой.
* * *
По пути домой Эми заехала в магазин, чтобы купить яйца, сыр и батон хлеба. Ей хотелось сделать французские тосты с сыром, но сырная лавка Вирджинии была закрыта, и ей придется довольствоваться дешевыми продуктами и дрянным фильмом. К черту диету. Робби был с Ричардом, и Эми впервые после рождения детей будет дома одна. Она бросила в тележку буханку хлеба и свернула в молочный ряд, и тут рядом кто-то хмыкнул. Она повернулась и увидела мамашу из школы – та пялилась на нее, стиснув челюсти.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Вам должно быть стыдно!
Эми посмотрела на сыр и масло в руках.
– За это? Могло быть и хуже. Я уже растолстела.
Она взяла с полки еще масла и мягкого сыра и плюхнула в корзину.
Женщина одернула свитер и пошла прочь, оставив свою тележку поперек прохода. Эми сдвинула ее своей тележкой, взяла еще чего-то и направилась к кассе.
Кассирша болтала с мужчиной, который стоял впереди, но, когда Эми выложила продукты на ленту, женщина не произнесла ни единого слова. Эми сама отнесла покупки в машину, мальчишка у кассы не предложил помощь. По борту машины растеклись три брошенных яйца. Эми осмотрела парковку, кипя от стыда и гнева. Она села в машину и заперла двери. Дыхание вырывалось со всхлипами.