– Не знаю, что сделать на ужин.
Ричард поставил Робби на пол, и тот потопал по коридору на толстых тяжелых ножках. Эмма помчалась за ним.
– А что у нас есть?
Эми пожала плечами. В шее стрельнуло. Неужели снова разболеется? Она рассеянно ощупала вздутие, надеясь, что это не опухоль или какая-нибудь лимфома, но кожа под пальцами была теплой и податливой, как и все остальное тело.
– Как обычно. Купила курицу-гриль. На гарнир чего-нибудь хочешь?
– Конечно.
Одной рукой Ричард разбирал почту, а другой поправлял очки. Почему бы им просто не начать выходить из дома по вечерам? Хотя бы пару раз в неделю перевалить все проблемы на няню? Устраивать «вечера для девочек» и «вечера для мальчиков», а иногда и свидания? Выпить по коктейлю, совершить какое-нибудь безрассудство, чтобы грудь распирало от смеха. Хотя бы просто перестать раздражаться. Может, их губы даже встретятся в неуклюжем и влажном подобии поцелуя?
Так трудно было вспомнить, с чего все начиналось – оба были неопытны и не уверены в себе. Они сошлись просто за неимением кого-либо другого. Неловкие и неумелые ухаживания: зато обошлось без страстей, безумной влюбленности и прочей драмы, как у других пар. Они вместе путешествовали, ходили на свидания и устроили милую свадьбу без единого свидетеля. Был ли в их жизни смех? Настоящая любовь? Труднее всего обрести то, чего, возможно, никогда прежде и не было, а потому Эми не знала толком, чего хотеть, и зашла в тупик.
Где-то в глубине дома завопил Робби и заревела Эмма. Но то был фальшивый плач, только чтобы привлечь внимание.
– Займись ими, пожалуйста.
Ричард пошел к детям.
– И как ты так быстро сюда пришел? – засюсюкал он с Робби.
Ричард со стоном подхватил тяжелого малыша на руки и посадил его в манеж, стоящий в гостиной, тишину нарушили раздражающие и монотонные песни китайских игрушек. Пока Эми нарезала липкую курицу, а Ричард жарил красную картошку в рапсовом масле, они обсудили неотложные счета и насущные дела.
На кухне стало жарко, Эмма возилась с Робби в соседней комнате, и Эми чувствовала, как ее «я» бьется в тюрьме разума, дергает за прутья решетки, пытаясь найти выход. Или вход.
после
– Ричард, Ричард, проснись.
Эми старалась говорить спокойно, хотя ей хотелось тряхануть его, завопить и во всем обвинить бестолкового мужа. Она заставила его сесть и поманила из комнаты. Ричард подложил под бок Робби подушки и заковылял за ней.
– Боже, который час?
– Эмма пропала.
– Что?! Ты о чем? Она же просто была на улице.
Он качнулся взад-вперед – Ричард всегда с трудом просыпался.
– Она была на улице три часа назад, Ричард! Я заснула! Почему ты меня не разбудил? Ты оставил ее на всю ночь в одиночестве?