С другой стороны, кто я, и кто она… А вот ещё интересно, а что такое «Соарес»? Спрашивать Алекса категорически не хочу. Сам не знаю почему.
Правда, если бы не он, я б с ней так не заобщался. Понятно, что говорить с девушкой на одном языке, или болтать на Всеобщем – это две большие разницы. Видимо, и правда надо учить языки, и чем больше, тем лучше.
А ещё я опять запутался.
С одной стороны, Алекс сейчас лично изучает все возможные виды поражений тут, от местных одарённых. А я в этом всём ни ухом, ни рылом. Боюсь даже представить, что это может ему дать, если… Не буду додумывать мысль до конца.
А с другой стороны, благодаря этому самому эвристическому блоку, меня чётко осенило в процессе разговора: с Алексом, у меня скорость обращения к информации на порядки выше, чем у остальных.
А самой информации – тоже на порядок больше. Потому что знает он изрядно, хоть и не местный.
В сумме это нереальный чит, хотя скорее стратегического плана.
Как с этим всем быть, не могу пока сообразить.
Повернув за угол медсектора, иду по короткой дороге между навесами у футбольных полей. Где-то сбоку слышу возню, звуки шлепков и невнятное бормотание:
– Чего ты упираешься… ты нам должна..
Хлоп… хлоп…
Выглянув из-за угла, моментально хватаюсь за парализатор (с которым решил не расставаться) и всаживаю тройке придурков по двойной дозе в спины.
– Оказывается, с одарёнными отлично воюется со спины, – задумчиво изрекает Алекс. – Видимо, когда они не видят, их так называемая защита не работает.
А я, цыкнув на него, бросаюсь помочь подняться с земли симпатичной девчушке. Да что ж тут за порядки?..
– Ты идиот?! – неожиданно шипит она на меня, как змея, и брызжет слюной. – Какого хера ты влез?!
– С ума сошла? – даже не нахожу, что тут сказать. – Вот тут вот, только что…
– Да они б так больше возбудились, идиот! По разочку бы отстрелялись – и всё! На сегодня я свободный человек! А теперь, когда в себя придут, мне их из-за тебя полночи ублажать, кретин! Ну какого хера ты влез!..
Она в слезах бросается на меня с кулаками, а я даже не могу сообразить, что делать.
Отступаю назад, подставляя под её кулаки свои локти, но она никак не успокаивается.
– Сейчас сделаю больно, если не уймёшься, – предупреждаю в шаге от того, чтоб поднять на неё руку.
Как ни странно, это предупреждение срабатывает.
Она опускает руки и устало дышит, с откровенной злобой глядя на меня.
– Ты мне должен семьсот пятьдесят монет, сука, – цедит она. – Так, новая форма, прибыл значит сегодня… в середине года… новенький мажорчик? До конца недели монеты должны быть у меня, или не обижайся.