– А почему сразу не скажешь ему, что правильно делать? Он же сейчас, как слепой щенок, в разные стороны будет тыкаться?
– Чем больше ткнётся в стороны сейчас, тем быстрее прогресс после подсказки, – отвлечённо отвечает Бак, возвращаясь к бумагам. – Кстати, а руку он не там повредил, где твоему дипломнику глаз сейчас восстановить не могут?
– Как так?! – товарищ, кажется, подпрыгивает на месте и рывком достаёт из кармана личный комм.
Свидетели разговора тихонько посмеиваются.
– Я же сводку по медчасти смотрел на всякий случай, – изображает рассеянность Бак, не отвлекаясь от документов. – Именно из-за его руки. Первый день, такие привилегии… Ожидал, что его отпинают разок, если честно… И держал руку на пульсе. Но вот сейчас медицина пишет, что ему всё восстановлено на девяносто восемь процентов и что он уже часа полтора как на амбулаторном режиме. Сам, кстати, вот прямо в этот момент на паре по культуре, я смотрел недавно. Даже на камере его видел, первая парта… Этой правой рукой уже работает. А твоему дипломнику что-то там в глазу не могут восстановить, я думал, ты знаешь?
Доктор Карвальо, закусив губу, продолжала в который раз перебирать на регенераторе режимы и настройки. Несмотря на все её усилия, изменения в зрительном нерве только продолжали нарастать.
Параллельно с этим, не желали устраняться и кое-какие проблемы сетчатки глаза плюс глазного дна (и ещё многое по мелочи), но эти пункты пока не были столь критичными.
Глаз учащегося, как механизм, был капитально выведен из строя сразу по трём независимым направлениям: рецепторный аппарат, воспринимающий свет и цвета, дегенерировал на глазах, пусть и не сломя голову.
Нейро-дегенеративные процессы в зрительном нерве нарастали уже как раз-таки каскадно. По личным впечатлениям, Камиле казалось, что там вообще всё очень плохо и балансирует на грани необратимости. Пусть пока и по эту сторону.
До кучи, имелись изменения в аккомодационном аппарате глаза. Но, в сравнении с прочим, то были уже мелочи. Если сохранить хоть какое-то изображение в глазу (и каналы его передачи в мозг), фокусировка этого изображения – дело десятое. Ей можно будет заняться попозже. Мышечная ткань всё же никак не нервная, восстанавливается на порядок легче. Хотя, именно сейчас не восстанавливала свои функции даже мышечная ткань.
Земляк из окрестностей Порто-Муртиньо, конечно, «удружил», нечего сказать…
С другой стороны, а что ему ещё оставалось? Карвальо была не первый год в своей должности, а до того также училась на казарме (поскольку для обучения выбрала, по понятным причинам, бесплатный военный медицинский университет). Нравы в такой среде для неё секретом никогда не были, потому к происшедшему она отнеслась с изрядной долей понимания и философии.