В углу валялись небрежно сброшенные предметы одежды: туника, плащ и пара сандалий. Посреди пола расстелен был тюфяк, одеялом служила сделанная из шакальих шкур каросса. Таита ухватил кароссу за угол и сдернул. На тюфяке лежал маленький мальчик, не старше двух лет, очень миленький, и округлившимися глазенками с интересом смотрел на Таиту.
Маг наклонился и положил руку на лысую головку ребенка. Послышался скворчащий звук, комнату наполнил смрад горелой плоти. Мальчик заорал и вывернулся из-под руки Таиты. На макушке его осталось выжженное клеймо, но не в виде ладони мага, а имевшее очертания кошачьей лапы.
– Ты ранил мальца! – выпалил Мерен, голос которого дрогнул от жалости.
– Это не ребенок, – ответил Таита. – Это последний сучок и последняя ветка от злого древа колдуньи. На его голове выжжен ее духовный символ.
Он снова протянул руку, но мальчонка завизжал и отполз в сторону. Маг ухватил его за лодыжки и поднял, держа вниз головой, болтающегося и трепыхающегося.
– Сбрось маску, Соэ, – сказал Таита. – Колдунья, твоя госпожа, сгорела в подземном пламени. Ее власти больше не существует.
Он швырнул мальчишку на тюфяк, и тот захныкал. Таита взмахнул правой рукой, срывая ложное обличье Соэ. Ребенок стал постепенно менять размер и очертания, пока не превратился в Соэ. Глаза приспешника колдуньи горели, а лицо перекашивалось от ненависти и злобы.
– Теперь узнаешь? – спросил Таита у Мерена.
– Клянусь зловонным дыханием Сета! Это тот самый Соэ, который натравил жаб на Деметера! В последний раз я видел, как он скачет в ночь на спине у гиены, своей приятельницы.
– Связать его! – распорядился Таита. – Он поедет в Карнак и предстанет перед судом фараона.
На следующее утро после возвращения венценосной четы в Карнак из Асьюта царица Минтака сидела с фараоном в его личной приемной палате дворца. Сквозь высокие окна лился яркий солнечный свет. Он не красил царицу, подчеркивая следы усталости и тревоги на лице. Мерену показалось, что прошедшие с их последней встречи несколько дней Минтака состарилась на многие годы.
Фараон восседал на высоком троне рядом с ней. В скрещенных на груди руках он держал золотые цепы, символ правосудия и возмездия. На голове у него возвышалась белая и красная корона двух царств, известная как пшент – «могущественная». По бокам от него располагались двое писцов, готовые записывать решения правителя.
Фараон Нефер-Сети кивнул Мерену:
– Исполнил ли ты задание, которое я тебе дал, главнокомандующий?
– Да, о могущественный фараон. Твой враг в моих руках.
– Иного я от тебя и не ожидал. Тем не менее я весьма доволен. Приведи его сюда, пусть ответит на мои вопросы.